– Удочерили?Сисси выбрала креветку побольше и окунула ее в ореховый соус.– Мне сказали об этом довольно рано, но подробности сообщили только тогда, когда я стала старше. Когда мне исполнилось восемнадцать, мать решила, что я должна знать правду. Это многое объясняло. Моя мать была женщиной холодной. Точнее, моя приемная мать. Это не ее вина. Она не могла иметь детей и надеялась, что приемный ребенок пробудит в ней материнский инстинкт. Но этого не случилось. Я всю жизнь чувствовала себя отверженной. И, конечно, первой меня отвергла родная мать.– Вы этого не знаете, – осторожно сказала Эбби, положив на колени дрожавшие руки.– Знаю. Моя мать сказала, что меня удочерили незаконным путем.Эбби сидела как каменная.– Мать сказала, что в тот день, когда меня привезли мужчина и женщина, мужчина потребовал доплатить, и это возбудило у моего отца подозрения. Родители думали, что удочерение было законным. Но мужчина не отдал им ребенка, пока мой отец не заплатил еще пять тысяч долларов. Он пошел в банк и взял сумму наличными. А потом попытался выведать у этой пары подробности – где я родилась, почему мать решила отказаться от меня, и прочее. Все было тщетно. Но через неделю женщина вернулась и сказала, что еще за пять тысяч сообщит интересующие их сведения…Она сделала глоток вина; тем временем Эбби изо всех сил старалась сохранить спокойствие. «Скажи мне, – думала она, – скажи, что ты моя дочь!»Сисси продолжила:– Женщина дала моему отцу адрес в Одессе, штат Техас, и он полетел туда искать мою родную мать. Там был приют для незамужних матерей, но она уже вернулась домой. Отец заплатил еще и узнал ее адрес. Девушке было всего шестнадцать лет, и родители заставили ее отказаться от ребенка.Эбби почувствовала, что ее надежда тает, но остановила себя. Они имели дело с торговцами детьми, а таким людям соврать – раз плюнуть.– Отец не назвал им своего имени и адреса. Сказал только, что не хочет, чтобы девушка передумала и впоследствии предъявила права на ребенка. Она заверила его, что этого не сделает.– И что же? – не в силах сдержаться, спросила Эбби. – Почему вы так уверены?..– Когда мне исполнилось восемнадцать, мать сообщила мне все, в том числе и имя моей настоящей матери. Сказала, что не станет меня ругать, если я захочу встретиться с ней. Я так и сделала.Эбби широко раскрыла глаза.– Я нашла ее в Далласе. Когда она открыла дверь и увидела меня, я подумала, что она упадет в обморок. Она впустила меня, но из счастливого воссоединения ничего не вышло. Мать была замужем и имела других детей. Она показала мне их фотографии. Ее дочери были очень похожи на моих близнецов. Показала мне свой портрет в возрасте восемнадцати лет; казалось, что на нем я. Но кроме внешнего сходства у нас не было ничего общего. Она никогда не любила меня и не скучала по мне. Поэтому я уехала и больше не вспоминала о ней.– Мне очень жаль, – сказала Эбби, жалея себя не меньше, чем Сисси. Эта женщина не была ее дочерью.– Ничего, все к лучшему. За время пребывания в «Роще» я узнала о себе много нового. Оказывается, я сильнее, чем думала. Мисс Тайлер, я не знаю, каким образом сумела выиграть этот конкурс, но ужасно рада, что решила принять приз.Эбби предложила десерт – шоколадный торт с горячей подливкой, – но Сисси отказалась. Сказала, что съест десерт позже, у себя в коттедже.После ухода гостьи Эбби съела кусочек торта в одиночестве, чувствуя себя разочарованной и в то же время обрадованной. Сисси – не ее дочь. Значит, остается Офелия. Судя по тому, что знала Эбби, сходство у них имелось.Но Офелия отклоняла все приглашения, даже приглашение выпить кофе. Эбби посмотрела на часы, решила зайти к Офелии в номер, но тут же вспомнила, что к той приехал жених. Он позвонил утром и попросил зарезервировать ему место на самолете. Сказал, что хочет сделать невесте сюрприз. Поэтому вторжение было нежелательным. Во всяком случае, сегодня. Но можно будет позвонить утром и пригласить обоих на завтрак.Она отнесла тарелку на кухню, вернулась в гостиную и обнаружила на полу конверт. Его просунули под дверь.Обычный белый конверт, без имени и адреса. Запечатанный. Эбби хотела открыть его, но тут кто-то постучал в дверь.Это был Джек. При его появлении Эбби ощутила уже знакомый удар тока.– Это от вас? – спросила она, подняв нераспечатанный конверт.– Нет.Она осмотрела дорожку.– Вы никого не встретили?Бернс покачал головой.– А что?– Не знаю. Я только что нашла его под дверью. Пожалуйста, входите.Но он остался стоять на пороге.– Я хотел извиниться за свое утреннее поведение. Нельзя было так обращаться с вами. Я рассердился и сорвал зло на вас.По возвращении из поездки в пустыню Джек хотел отправиться прямо к Эбби и послушать ее акцент. Но хозяйка курорта занималась неотложными делами, требовавшими ее внимания, а вечером с кем-то обедала.Может быть, она нарочно избегала его?Оставалось только одно. Он пошел к ее бунгало и постучал в дверь.Теперь она смотрела на него снизу вверх. В ее глазах мерцал лунный свет. «Теплый лунный свет, – подумал Джек. – Только Эбби Тайлер способна сделать лунный свет теплым».– Вам не за что извиняться, – ответила она. – С вашей сестрой случилось ужасное несчастье. Я понимаю, как вам тяжело говорить об этом.Да, Зеб был прав; в ее речи чувствовался едва заметный южный акцент. Складывалось впечатление, что Эбби пыталась от него избавиться.В коттедже Джека ждал факс из окружного архива, сообщавший, что прежнего владельца «Рощи» звали Сэмом Страйкером. За этим последовал короткий телефонный звонок в бюро записи актов гражданского состояния, и Бернс получил все, что ему требовалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102