Правое заднее колесо ударилось о бордюр. «Мустанг» подлетел в воздух и с грохотом упал на дорогу.
– Быстрее! – кричала Кэтрин. – Они все ближе. – Фары преследующей машины становились крупнее, ослепляя водителя «мустанга» дальним светом.
– Пригнись! – закричал Гарибальди, когда пуля попала в крышу машины. Он рванул руль влево, проехав на красный сигнал светофора, едва успев увернуться от пикапа. Кэтрин уперлась руками в переднюю панель; она обернулась.
– Они приближаются!
– Ой-ой-ой! – вдруг вырвалось у священника. Кэтрин посмотрела вперед, и ее глаза расширились от ужаса. Впереди был тупик.
– Если вы помните молитвы, доктор, – закричал Гарибальди, – самое время их читать!
Круглый шрам посередине лба размером с большую монету являлся результатом лет, проведенных в молитве, свидетельством того, как много тысяч раз он опускал голову к земле в сторону Мекки.
Люди называли его святым. Однако, когда в это жаркое утро он молился в своем дворце, что стоял на окраине Каира, его голова была занята мыслями вовсе не духовного характера. Он думал о деньгах: долларах, франках, марках, динарах, йенах. И молился, чтобы эти деньги возвратились в Египет.
С тех пор как два года тому назад в отеле «Аль Хан» произошла трагедия с захватом заложников и убийством пятерых американских туристов, Египет утратил свою привлекательность для путешественников. И, поскольку туризм был вторым по уровню доходности бизнесом в стране, Египет беднел на глазах.
Закончив молитву словами «Нет Бога, кроме Аллаха и пророка его Мухаммеда», он поднялся с колен, выпрямив свое стройное тело. Его рост был около ста восьмидесяти сантиметров. Белая галабея придавала ему весьма скромный вид. Но напиток, поглощаемый им – «Шива Регаль» в хрустальном бокале, – и то, как обратилась к нему личный секретарь, войдя и объявив о посетителе, разоблачали напускную застенчивость.
– Мы закончили с вопросами, господин президент, – доложил посетитель. Это был господин Саид, министр культуры, заведующий египетским Департаментом культурных ценностей, человек с неприятным выражением лица, чиновник, стоящий над сотнями людей, но не имеющий денег, чтобы оплатить их работу. – Бригада Хангерфорда, команда доктора Александер. Хотя нет доказательства того, что были найдены свитки, слухи свидетельствуют об обратном.
– Христианские свитки?
– Видимо, да.
Президент Египта подошел к балкону и посмотрел на группу треугольников, возвышающихся над пыльным горизонтом: пирамиды, у которых собирались миллионы паломников в ожидании прихода нового тысячелетия. В данный момент деньги лились в Египет рекой, но в январе люди уедут, и этот источник иссякнет. Люди не появятся здесь еще тысячу лет.
Президент был не только святым, но и проницательным человеком, и сейчас его дар предвидения рисовал в воображении новое здание, стоящее в саду в северной части острова Гезира, что посреди Нила, – музей, в котором выставлены христианские свитки. Чтобы посмотреть на это, туристы хлынут в Египет потоком.
– Соедините меня с господином Давудом, находящимся в Вашингтоне, а затем позвоните Президенту Соединенных Штатов.
– Теперь у нас есть номер машины парня, с которым она улизнула, Майлз. В данный момент я проверяю его. Через несколько минут мы установим личность владельца.
Майлз всмотрелся в лицо на экране. Его старый друг Титус – президент и основатель компании «Консультанты по безопасности», расположенной в Сиэтле. На смуглом лице белели зубы; круглые щеки придавали его образу невинность, которая в действительности едва ли была присуща ему: профессию Титуса нельзя было назвать гуманной, а невинность не являлась характеристикой его бизнеса.
– Фотографии, которые нам удалось взять в квартире Стивенсона, скоро будут готовы, я перешлю их тебе.
– А пленка?
– Люди Титуса установили в квартире Дэниела прослушивающие приборы и записали его разговор с доктором Александер. Сейчас ты все услышишь. – И в следующее мгновение из телефонной трубки Майлза громко и отчетливо стало доноситься каждое слово, сказанное Кэтрин и Дэниелом. Майлз слушал, и ему стали ясны две вещи: Стивенсон узнал американца, которого заметил в лагере; кроме того, он сделал запись у себя в дневнике.
– Майлз, – сказал Титус. – Американец, о котором упоминает Стивенсон, – твой человек?
– Вполне возможно.
– А этот человек не может указать Стивенсону на тебя?
Хэйверз не ответил. Он смотрел на первую из загружающихся на его экране фотографий, на то, как из крошечных точек строилось изображение.
– Скорее всего, это снимки свитков, – сообщил он Титусу. – Их сделали, скорее всего, на тот случай, если с оригиналом что-то произойдет. Твои люди взяли их все?
– Боюсь, что нет. Они сказали, что несколько фотографий выскользнуло из конверта, который им пришлось оставить.
– А что можешь сказать о человеке, с которым сбежала Александер?
– Мои агенты не очень хорошо разглядели его. Мы пока не можем сказать, знала она его прежде или же до этого момента они были незнакомы.
– А твои люди уверены в том, что она убежала со свитками?
– Они находились в ее сумке.
– А как насчет дневника, о котором говорит Стивенсон?
– В процессе обыска дневник не обнаружили. Но не волнуйся, друг мой. Я уже назначил на это дело дополнительных людей. Мы поймаем ее.
– Что происходит? – поинтересовался отец Гарибальди, снизив скорость «мустанга». Автомобиль ехал по Стейт-стрит, влившись в общий поток. В этот предпраздничный вечер люди спешили за покупками. – Кто это был? Почему они стреляли в вас?
Кэтрин посмотрела через плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140