Но это же не значит, что нельзя время от времени немного расслабиться.
«Расслабиться», как оказалось, означало «выпить с девушкой вина в гостинице «Айсис», что была неподалеку. В это весьма убогое заведение Кэтрин время от времени заходила с коллегами отдохнуть от повседневных дел. Но Хангерфорду так и не удалось заставить ее встретиться с ним: раздражали его постоянные ухмылки и его манера почесывать свое гигантское брюхо, свисающее тяжелым мешком над серебряной пряжкой ремня. Он только и делал, что пытался втянуть Кэтрин в разговор о ее раскопках, игриво спрашивая: «Ну как, нашла плиты с Десятью заповедями?» Девушка отвечала довольно уклончиво, не давая ему ни малейшего намека на истинную причину ее присутствия здесь.
Кэтрин не призналась в этом и чиновникам в Каире. «Поиск следов Моисея» – эту официальную версию знали все.
Она представляла, какой была бы реакция, если бы рассказала правду: она искала вовсе не следы Моисея. Она искала его сестру, пророчицу Мариамь.
– Итак, – сказал Хангерфорд с обычной ухмылкой, показывая пожелтевшим пальцем курильщика на папирус, – это имеет какое-нибудь отношение к тому, что ты здесь разыскиваешь?
Кэтрин смотрела на хрупкий обрывок, что был у нее в руках, и ощущала пальцами его жесткость. Цвет папируса выдавал возраст находки. Буквы были выведены чрезвычайно аккуратно. А вдруг этот удивительный документ поможет ей в поисках пророчицы Мариамь?
Кэтрин подняла голову, и в лицо ей дунул ветер, холодный и освежающий, несущий аромат древности, запах соленого залива и зловоние технического прогресса: смесь выхлопных газов с дымом от горящей мусорной кучи. Кэтрин попыталась представить воздух, которым дышали люди три тысячи лет тому назад, когда здесь проходили евреи; ей хотелось знать, каким тогда было небо, как ветер трепал покрывала и плащи в тот роковой день, когда Мариамь отважилась задать своему могущественному брату главный вопрос: «Разве Господь говорит лишь через Моисея?»
Кэтрин заставила себя вернуться к настоящему и, увидев, куда смотрит Хангерфорд, поняла, что, одеваясь утром, в спешке забыла застегнуть верхние пуговицы блузки.
– Я должна более внимательно изучить находку, – ответила она и отвернулась. – А пока прикажите своим рабочим продолжать поиски.
– Есть! – ответил Хангерфорд, и его смех эхом разнесся по горам.
Она повернулась к нему.
– Хангерфорд, держу пари, вы зашевелите губами, когда будете читать знак «Стоп».
Он рассмеялся еще громче, повернулся и ушел.
Кэтрин пошла к своему лагерю и увидела, как студенты и волонтеры-американцы из ее бригады восстанавливают котлован, поврежденный при взрыве. В этом сезоне у нее была неплохая бригада, но, к сожалению, большинство из них уезжали через несколько дней домой на Рождество, и, что еще хуже, она не была уверена в их возвращении. Приближающийся Новый год был не совсем обычным, и это ее беспокоило. Новое десятилетие, новый век, новое тысячелетие. Кэтрин опасалась, что, возможно, ей придется прекратить раскопки.
Мир нуждается в том, что ты ищешь.
Ну почему ей никак не удавалось вбить это в голову начальства фонда? Люди жаждут духовной пищи, им не хватает Послания, которое вернет смысл жизни. «Если я найду родник и докажу, что Мариамь та, кем я ее считаю, тогда наступит эра возрождения силы книги, которую кто-то считает устаревшей, – Библии», – повторяла она про себя.
Прежде чем зайти в палатку и заняться изучением папируса, Кэтрин умылась холодной водой и посмотрела на свое отражение в зеркале, что висело над умывальным тазом.
Ей было тридцать шесть, и в уголках ее глаз обозначились морщинки. Эти гусиные лапки являлись следами напряженного труда под палящим солнцем Израиля и Египта – следствием прищуривания, характерного для археологов. Устойчивый загар, как ни странно, придавал ей здоровый вид женщины, проводящей дни на теннисном корте и у бассейна. Кэтрин вдруг вспомнила старый анекдот, в котором рассказывалось, каким образом археолог понимает, что его работа затянулась: турист заходит в гробницу и спрашивает: «И которая же из вас мумия?»
– Кэти, девочка моя, – прошептала она, похлопывая себя по лицу и втирая увлажняющий крем, – лет через десять на твоем лице, чтобы сдать экзамены, будет тренироваться ученик какого-нибудь пластического хирурга.
Расчистив место на своем рабочем столе, заваленном бумагами, Кэтрин подняла оконную сетку, и лучи утреннего света ворвались в комнату. Первый луч упал на фотографию, висевшую над столом, и она увидела, как Джулиус улыбается ей, как будто только подготовил отчет по проделанной работе.
Доктор Джулиус Восс, красивый брюнет с аккуратной черной бородой и пронизывающим взглядом темных глаз, стал частью ее жизни два года назад. Они познакомились на конференции по археологии в Окленде, где Кэтрин делала доклад. Джулиус, врач, специализирующийся на болезнях Древнего мира, выступал перед ней с работой, в которой говорилось о том, насколько часто у скелетов египтян обнаруживается перелом предплечья и что это характерно для женщин. Его гипотеза заключалась в том, что так нападавший ломал руку жертве, когда она пыталась защититься от него. Кэтрин и Джулиус встретились во время обеденного перерыва, и взаимная симпатия не заставила себя ждать.
«Почему, Кэти? – снова услышала она его голос, как будто он вдруг оказался в ее палатке. – Почему ты не хочешь выйти за меня замуж? Я не верю, что это из-за того, что ты не еврейка. Это не может причиной. Ты же знаешь, я не настаиваю на том, чтобы ты отреклась от своей веры».
Однако Кэтрин не выходила за Джулиуса по другим причинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140