– Мы не можем бежать, – ответила Мария. Глядя на ее волосы и бледное лицо, можно было подумать, что это призрак, обитающий в склепе. – Мы создали видимость страшной эпидемии тифа. Если мы сбежим, то немцы сразу все поймут и, скорее всего, в отместку перебьют всех жителей города. Но если мы останемся, – она развела своими тонкими белыми руками, – тогда есть надежда, что нацисты успокоятся на том, что казнят лишь нас одних.Ян Шукальский согласно кивнул, он был восхищен ее храбростью. Но он также заметил явный страх на ее лице.Анна, крепко держась за руку Кеплера, снова заговорила:– Но они ведь не сотрут целый город с лица земли? Я имею в виду всех жителей.Заговорил священник.– Вы все слышали о человеке по имени Рейнгард Гейдрих, том самом, кто когда-то был заместителем Гиммлера и его правой рукой. Его убили в июне прошлого года в Праге. Заподозрили, что это сделали жители из Лидице, ближайшей деревни. В качестве возмездия эсэсовцы нагрянули на Лидице и сровняли эту деревню с землей, убили всех мужчин, женщин отправили в концентрационные лагеря, а детей распределили по семьям, избранным для осуществления плана «Lebensborn». Это случилось год назад. Сегодня не осталось и следа от деревни, которая стояла на том месте.– О боже…– Мария права, – сказал Ян. – Нам придется остаться. Если собрать вещи и бежать сейчас, то немцы насторожатся и догадаются о том, о чем у них сейчас нет ни малейшего понятия.– Что вы имеете в виду?– Я имею в виду, что они не знают о ложной эпидемии. Все же об этом в послании не было ни слова. Возможно, они едут сюда вовсе не для того, чтобы допрашивать нас. Не забывайте, что с введением карантина в этом районе склад боеприпасов тоже перестал функционировать. Могу спорить, они едут сюда, чтобы найти способ, как привести его в действие.– Пусть так, Ян, а что если они все-таки догадались, что их дурачат? – спросил отец Вайда.– Пиотр, если немцы заподозрили ложную эпидемию, тогда они подумают, что мы делим пробы крови настоящих больных тифом и наклеиваем на них этикетки с именами других людей. Они не знают о протеусе, я в этом уверен. Скорее всего, они едут сюда с намерением полностью исключить соприкосновение с реальными жертвами тифа и выборочно забрать пробы крови в надежде, что анализы дадут немало отрицательных результатов.– А что если они знают о протеусе? – спросил Кеплер.– Они могут знать о нашей вакцине лишь в том случае, если этот секрет каким-то образом раскрылся. Но я сомневаюсь в этом, поскольку в Зофии все хорошо помнят казнь партизан на городской площади. Никто не выдал им наш секрет, я в этом уверен.– Но если все же, – сказал священник, – этот секрет разглашен, то у нас нет никакой надежды.– Тогда мы должны бежать, – снова сказала Анна. Доктор покачал головой.– Мы не можем пойти на это. На нас лежит ответственность перед этим городом. Мы втянули жителей в нечто такое, за что только сами должны отвечать. Мы не можем бросить их сейчас, особенно после того, что случилось с Лидице. Мы можем лишь надеяться, что немцы, если они обнаружили подлог, выместят свою злобу только на нас пятерых и не тронут жителей города.– А как же Долата и его совет? – спросил отец Вайда.– Я никому из них не говорил о подробностях нашей операции. Они знают лишь о том, что мы нашли способ, как запутать лабораторные анализы. Если Эдмунда Долату начнут допрашивать, то он не сможет сообщить немцам ничего ценного.Анна подняла на него большие полные испуга глаза.– Что мы будем делать?Ян изучал лица присутствующих, он хотел дать им нечто большее, чем слабую надежду, однако сумел лишь сказать:– Мы окажем им содействие в проведении этого расследования, будто нам нечего бояться. Мы будем всячески сотрудничать с гостями.– Но как…Шукальский поднял руку, требуя тишины, и на мгновение его глаза вспыхнули.– Друзья мои, не ручаюсь за успех, но у меня созрел план. Глава 23 Максу Гартунгу, штурмбаннфюреру СС, удалось собрать всего пятьдесят человек для инспекции Зофии, но это его не остановило. Новые танки «пантера», катившиеся к Люблину, были выделены для выполнения задания Гартунга, и он рассчитывал на них больше, чем на солдат. Гартунг задумал в случае разоблачения ложной эпидемии тифа использовать новые танковые пушки «L/70 75», чтобы сровнять Зофию с землей. Из всего окружения, включая ехавших с Гартунгом и Мюллером в открытых машинах четверых врачей и двух лаборантов, только Фриц Мюллер сомневался в разумности инспекции.За этими машинами следовали три больших военных грузовика, они везли полевые пушки и войска «Einsatzgruppe», которые ранее служили Максу Гартунгу. Они полностью и слепо верили своему командиру. Солдаты, как и он, нисколько не сомневались, что в этом городе нет тифа и их ждут слава и трофеи.Гартунг обладал способностью убедить кого угодно в чем угодно. Когда он обратился к вышестоящему руководству и изложил свои подозрения, то немедленно получил разрешение сначала провести расследование, а затем в случае необходимости уничтожить весь район. Прежде чем предпринять эту экспедицию, он заручился обещанием руководства полностью признать его заслуги, когда истина будет установлена.Доктор Фриц Мюллер смотрел ни живописную местность, мерцание солнечного света на поверхности Вислы и говорил так тихо, чтобы лишь спутник расслышал его:– Макс, должен признаться, мне как-то не по себе от всего этого. У тебя ведь нет никаких доказательств, ты руководствуешься интуицией.– Да, это правда. Но я ведь редко ошибаюсь. И подумай о том, какую услугу ты оказываешь рейху. Начальство весьма довольно тем, что мы нашли решение, как вернуть вермахту склад боеприпасов и ремонтные мастерские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105