И это произошло в день, когда на каменный пол камеры бросили нового заключенного – умирающего зеленоглазого юношу. Никто не подошел к нему – был вечер, измученные заключенные дремали или бредили.
Но Ибрахима как будто какой-то голос подозвал к юноше, и он склонился над пылающим лихорадкой истощенным телом. Юноша рассказал ему, что был арестован год назад в Черную субботу за участие в поджогах зданий и членство в «Мусульманском братстве». Целый год его подвергали пыткам, и он чувствует, что сегодня умрет. Ему явилось видение родной деревни, он видел девушку, свою первую и единственную любовь, которая отдала ему свою девственность на берегу Нила. Абду знал, что в раю он воссоединится с Захрой.
– У тебя есть сын? – спросил он Ибрахима.
– Да, – прошептал тот, вспомнив маленького Захарию, – хороший мальчик…
– Это хорошо. – Юноша закрыл глаза. – Я покидаю землю, не оставив сына, да простит меня Бог.
Ибрахим принял последний вздох юноши, прошептав:
– Свидетельствую, что нет Бога кроме Бога, и Мухаммед Пророк Его.
И на него снизошло озарение: он понял сон, в котором увидел Захру, ведущую за руку Захарию. Бог открыл ему в этом сне, что он погрешил против Божьего закона и за это был наказан тюрьмой и муками, подобными мукам ада: он назвал своим сыном сына другого человека. Это озарение, понимание происшедшего с ним, произвело странный эффект: в душе Ибрахима воцарился мир. И тут открылась дверь и охранник назвал его имя.
ГЛАВА 5
Первый призыв муэдзина в Каире раздается с мечети Аль-Азхар, и потом, от мечети к мечети, голоса муэдзинов взвиваются в зимнее небо, как стая серебристых голубей. Молитвы поднимались и с крыш городских домов, и с крыши дома Рашидов на улице Райских Дев. Амира собрала у себя всех родственников, все участвовали в борьбе за жизнь Ибрахима. Мужчины рода Рашидов – молодые и старые – делали все, что могли, но вдохновляла их Амира, женщина сильной души, которая за эти месяцы как бы стала главой рода. Мужчины выполняли ее распоряжения, она отвечала на телефонные звонки и следила за отправлением писем. Результаты усилий были скудные.
Удалось узнать, что он жив, находится в цитадели и обвиняется в измене. Подавленная Амира обратилась к Кетте, но старая ворожея не смогла предсказать судьбу Ибрахима.
– Он родился под звездой Альдебаран, что знаменует славу и честь. Но я не могу сказать, суждено ли ему жить во славе или умереть с честью.
Многочисленные родственники Ибрахима не преуспели в своих хлопотах. Настали новые времена, знатное имя ничего не значило.
– Всюду требуется бакшиш, саида, – мрачно сказал Амире внук Зу Зу. – А кому дать – не угадаешь. Эти чиновники стали спесивы, как павлины, подхода к ним не найдешь.
Амира видела в глазах дядей, племянников, друзей Ибрахима растерянность, уныние, тоску. Перемены были им непонятны, новая жизнь сокрушала их.
У Амиры осталась последняя надежда. Она решила действовать сама и ждала Сулеймана Мисрахи, который обещал ей разузнать кое-что. Наконец, он пришел и разразился гневными сетованиями:
– Революция превратилась в фарс. Мне стыдно быть египтянином! Этого злосчастного Фарука сравнивают ни более ни менее, как со знаменитым римским тираном Нероном. Слишком лестно для него, но как раз появился в прокате американский фильм «Камо грядеши», и когда Питер Устинов появляется на экране в роли Нерона, идиоты-зрители кричат: «Позор Фаруку!»
Сулейман вздохнул, достал из кармана бумажку и сказал:
– Понадобился немалый бакшиш и пронырливость, но вот адрес этого человека.
Он протянул Амире бумажку.
Сразу после ареста Ибрахима Сулейман по просьбе Амиры раздобыл список членов Революционного совета. Она просмотрела его и, указав на одно из имен, сказала, что ей необходим адрес. Теперь она могла действовать.
– Но кто этот человек, Амира? – мрачно спросил Сулейман.
– Может быть, через него Бог явит свое знамение… – с надеждой отозвалась она.
– Амира, – сказала Марьям, – ты должна пойти со мной. Ты тридцать шесть лет не выходила из дому – ты заблудишься, если пойдешь одна!
– Я найду свой путь, – спокойно сказала Амира, натягивая на голову мелаю. – Господь проведет меня.
– Куда ты идешь, скажи мне? Что за адрес дал тебе Сулейман?
Амира расправила у лица мелаю, так что теперь видны были только мрачные, горящие последней надеждой глаза.
– Лучше тебе не знать.
– Но найдешь ли ты?
– Сулейман объяснил мне, как найти.
– Я боюсь, Амира, – грустно сказала Марьям. – Времена такие тревожные. Даже старые друзья ведут себя странно: они спрашивают меня, когда мы с Сулейманом уедем в Израиль. А нам это даже в голову не приходило!
Три года назад сорок пять тысяч евреев покинули Йемен – отъезд получил название «Операция Волшебного Ковра». После этого многие считали, что последует массовый отъезд евреев и из Египта. Действительно, многие евреи уехали, – это было заметно по каирской синагоге, которая почти опустела. Но Мисрахи, имя которых значило «египтяне», считали, что Египет – их родина, к которой они приросли крепкими корнями, и вопросы друзей об отъезде в Израиль были им неприятны.
Амира попрощалась с опечаленной Марьям и, оставшись одна, посмотрела на портрет Али у своего изголовья и заговорила с ним:
– Я должна пойти в город. Если есть хоть один шанс спасти сына, я должна его использовать. Бог просветил меня, и Он меня охранит. Но мне страшно. Много лет твой дом был моим убежищем, моим укрытием. Душа моя была спокойна здесь…
Она вышла в сад и остановилась у калитки; зимнее солнце мягко согревало ее плечи. Она видела Элис, которая возилась в своем садике, где, благодаря ее заботливому уходу, росли английские цветы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144