Ярко освещенный Каир, блестящие звезды, их отражения, танцующие на реке, – сущий рай. Она могла бы танцевать от счастья – новая жизнь превзошла все ее мечты и ожидания. Она слышала, что Каир называют «Париж на Ниле», но думала, что это преувеличение. Преувеличения не было! Она жила в настоящем дворце на улице посольств и иностранных дипломатов – улица Райских Дев выдерживала сравнение с любой улицей знаменитого квартала Нейи в Париже.
Она была рада, что война кончилась. Правда, ее-то война не коснулась – бомбежек в загородном поместье, где жила Элис, не было. Но ее отец, граф Пэмбертон, предложил вывезти в поместья детей из городов, подвергавшихся бомбежке. Как бы Элис с ними справилась?
Она не любила думать о неприятных вещах – о войне, о сиротах. Не допускала и мысли о выводе британских войск из Египта. Невозможно! Что станет тогда с Египтом? Ведь это благодаря британцам он стал такой процветающей страной. Ей потому и понравился Ибрахим, что он тоже не любил разговоров на неприятные темы и никогда не участвовал в дебатах о политических и социальных проблемах. Но, конечно, ей нравилось в Ибрахиме не только это. Он был добр и великодушен, говорил мягко и сдержанно, был деликатен и скромен. Она думала, что быть королевским врачом – тяжелая задача, а он признался ей, что это очень легкая работа и настоящего врачевания в ней почти нет. Он поведал ей, что врачом стал по желанию отца, но считал медицину скучным и обременительным занятием. Когда отец познакомил его с королем Фаруком, Ибрахим понравился ему и в результате получил должность личного врача – чистая синекура, два раза в день измерять давление и прописывать таблетки при желудочных расстройствах.
Ибрахим шутливо говорил про себя, что он «не вдается в глубь вещей», и это была правда. Элис нашла в нем ровный нрав, отсутствие особых пристрастий, фанатизма, честолюбия. Он мечтал устроить себе и своей семье жизнь безмятежную и комфортабельную, в разумной мере признавая необходимость развлечений и наслаждений. Все это нравилось Элис. Ибрахим нравился ей и как любовник – она была девственница и не знала другого мужчины.
Как она жалела, что умерла ее мать! Леди Франсис одобрила бы выбор дочери – у нее была страсть к экзотике, особенно восточной. Она шестнадцать раз смотрела «Шейха» и двадцать два – «Сына шейха». Но мать страдала непонятного происхождения депрессией, или, как написал врач в свидетельстве о смерти, «меланхолией», и однажды зимним утром сунула голову в газовую духовку. Граф, его дочь Элис и сын Эдвард старались не упоминать о леди Франсис.
Услышав взрыв смеха, Элис повернулась и посмотрела сквозь стеклянную дверь. Фарук сидел за своим обычным карточным столом и в обычном окружении. Очевидно, он выигрывал.
Король Фарук Элис нравился, но казался мальчиком-переростком, любителем вульгарных анекдотов и школьных проделок. Бедная королева Фарида, которая не может дать ему сына. Говорят, он хочет развестись с ней. В Египте это просто – мужчине нужно только сказать три раза: «Я с тобой развожусь».
Элис находила нелепым национальные пристрастия египтян к младенцам мужского пола. Конечно, все мужчины хотят сыновей, и даже ее отец, лорд Пэмбертон, был разочарован, что перворожденной явилась дочь. Но у арабов это просто навязчивая идея. Элис узнала, что в арабском языке нет даже слова «дети» – его заменяет слово «сыновья» – «авлад». Дочери как бы не в счет, а беднягу, не имеющего сыновей, с безграничным презрением зовут «отец дочерей» – «абу банат». Элис неожиданно вспомнила, что в Монте-Карло, где они познакомились, рассказывая Ибрахиму о своем брате, дядях и множестве двоюродных братьев, она со смехом заметила, что специальность семьи Вестфолл – производство сыновей. Теперь ей казалось, что он стал настойчиво ухаживать за ней именно после этого эпизода. Да нет, не может быть, что он женился на ней для «производства сыновей» в Египте, – он явно влюбился в нее, находил ее красавицей, повторял, что обожает ее, что боготворит дерево, из которого была вырезана ее колыбель, поднимал к губам и целовал ее ножку…
Если бы только отец понял! Но он не хочет понять, что Ибрахим любит ее и будет ей хорошим мужем. И как мог отец назвать Ибрахима этим мерзким словом «вог»!
Медовый месяц, который они провели в Англии, был сущим бедствием. Отец не признавал Ибрахима, не хотел с ним разговаривать. Он заявил, что дочь не унаследует его титула, она не будет как дочь графа именоваться «леди Элис Вестфолл». Но она останется «леди» как жена паши! Но она знала, что отец не устоит, когда родится ребенок. Первый внук!
И все же ей недостает отца. Иногда она так остро тоскует по родному дому… Особенно в первые дни в доме Рашидов. Она поняла, что оказалась в ином мире. Первый завтрак в доме мужа на улице Райских Дев. Как это было непохоже на спокойную, чинную церемонию в английском доме, где Элис сидела за столом с отцом и братом. А здесь все семья сидит на полу на подушках, хватает еду с подносов, комментируя ее качество, то и дело восклицая: «Попробуй-ка то, попробуй это!» Оглушительный галдеж, беспорядок. А сама еда! Тушеные бобы, яйца, горячие лепешки, сыр, маринованные лимоны и перец.
Когда Элис потянулась за чем-то, сестра Ибрахима Нефисса шепнула ей:
– Мы едим правой рукой.
– Но я – левша, – возразила Элис. Нефисса мило улыбнулась и сказала:
– Кто ест левой рукой, наносит оскорбление пище; левая рука считается нечистой, ею… – и Нефисса прошептала на ухо Элис окончание фразы.
Надо запомнить столько сложных правил этикета, которые нельзя нарушать. Но все женщины дома Рашидов рады были учить ее, хотя иногда при этом смеялись и отпускали шутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144