Были письма не только от женщин, но и от мужчин, одобряющих ваши идеи.
Она молчала; он подошел к ней и спросил:
– Узнав, что я копт, вы изменили отношение ко мне? Разве мы не все арабы – мусульмане и копты?
– Простите меня, – с трудом выговорила Камилия, не поднимая глаз. – Христиане напали на моего дядю. Они его хотели повесить. Это было ужасно.
– Плохие люди есть в любой религиозной общине. Неужели вы считаете всех нас убийцами, мисс Рашид? Христианство – религия добра, она призывает к миру.
– Мне надо идти, – сказала она и шагнула в первую комнату. – Простите меня, я…
По аллее пробежали два парня в белых галабеях, вопя «Долой христиан!» и бросая камни в окна. Из разбитого окна посыпались осколки стекла.
Якуб ринулся к Камилии и, толкнув ее в угол комнаты, закрыл своим телом. Когда шаги убегающих ног смолкли вдали, Камилия вздрогнула и заплакала. Якуб прижал ее к себе, она услышала стук его сердца. Он нагнулся и поцеловал ее, и она ответила ему поцелуем.
В следующий же миг она отпрянула:
– Зейнаб! Моя дочь в машине на улице!
Радван, услышавший из машины ее крик, вбежал в комнату, держав руку в кармане, где, она знала, был револьвер.
– Все в порядке! – крикнула она. – Я… Я испугалась…
Огромный сириец с недоверием смотрел на Якуба Мансура. У Камилии упало сердце – что, если бы Радван увидел, как Якуб поцеловал ее… Он бы его застрелил…
– Все в порядке, Радван, – повторила она. – Мистер Мансур – старый знакомый. Вернитесь к машине, я сейчас приду.
Когда охранник отошел, Камилия повернулась к Мансуру и сказала:
– Я должна уйти отсюда. И не ходите на мои концерты. Вы и я… нам не быть вместе. Это опасно… я должна думать о своей дочери. Аллах да хранит вас, Якуб Мансур, и ваш Бог тоже. Алла ма'аки.
ГЛАВА 4
Над пустыней Невады занялась заря.
– Куда мы едем, ты скажешь мне, наконец? – рассерженно воскликнула Рашель. Джесмайн, сидящая за рулем, прибавила скорость и обернулась с улыбкой:
– Скоро увидишь. Мы почти приехали.
«Куда приехали?» – сердито подумала Рашель. Когда они прибыли в Лас-Вегас, Рашель решила, что Ясмину обуял азарт и она собирается играть в знаменитых казино. Но там они только позавтракали и покатили дальше, на север, и сейчас перед ними расстилалась освещенная заходящим солнцем красная пустыня, местами поросшая кактусами, пересеченная тенями остроконечных холмов на Западе. Куда же это они едут?
– Ты словно обезумела с недавних пор, Джесмайн, – недовольно заметила Рашель подруге. – И я с ума сошла – согласилась отправиться с тобой неведомо куда…
– Ты твердила мне, что хочешь вырваться из повседневной суеты, а теперь ворчишь. Ты ведь довольна, что я тебя увезла.
Рашель со вздохом признала, что Джесмайн права, поездка успокоила и развлекла ее. Вечером они выехали из Лос-Анджелеса, сначала ехали по большим шоссе в потоке машин, потом проезжали через маленькие спящие городки, ехали по пустынной равнине, под звездным небом. Рашель забыла о клинике – у нее был свободный день – и о возне с ребенком, за которым обещал присматривать Морт. Ночная поездка через пустыню вырвала двух молодых женщин из сутолоки их утомительной жизни, и Рашель, оставив расспросы, смотрела, как желтый шар солнца поднимается над красными холмами. День занялся мгновенно, и Рашель увидела, что машина остановилась перед ограждением и дощечками с надписью «Государственная собственность», «Невадский испытательный полигон».
Кругом стояло множество машин. Джесмайн выключила мотор, и Рашель поняла, что они приехали.
– Куда ты меня привезла? Что здесь происходит?
– Манифестация против очередных подземных испытаний атомной бомбы, Рашель. Я прочитала о ней в газете. Идем!
Рашель увидела проход в ограждении – цепь была разорвана каким-то пикапом, и люди прошли на территорию полигона. Несколько сот людей спокойно стояли тесной толпой с плакатами: «Запретить бомбу! Отменить атомные испытания!» Судя по внешности, это были интеллектуалы и технические специалисты; среди них сновали репортеры и журналисты, телевизионщики устанавливали свои камеры. Отряды полиции и федеральных войск штата Невады оцепили сборище; в небе виднелись вертолеты службы наблюдения.
Когда Рашель хотела войти в проход, где было вырвано звено ограждающей цепи, Джесмайн остановила ее:
– Это государственная территория. Лучше не заходить туда, а то нас могут арестовать.
– А все эти люди?
– Они же хотят, чтобы их арестовали, для гласности. Правительство не сможет провести ядерные испытания, если на полигоне собрались люди. В этом смысл манифестации.
– А зачем же мы с тобой здесь, если ты не хочешь пройти за ограждение?
– Сейчас увидишь, – загадочно улыбнулась Джесмайн.
– О, а вон знаменитости, – удивилась Рашель, узнавая знакомые по газетам лица. – Смотри, вот астроном Карл Шагал, вот доктор Бенджамен Спок, лауреат Нобелевской премии Пайнус Полинг… Кого ты высматриваешь? – Прежде чем Джесмайн успела ответить, Рашель узнала человека, который к ним направлялся, и удивленно воскликнула: – Хай! А это не доктор Коннор с медицинского факультета?
– Да, это он, – ответила Джесмайн. – Я не видела его семь лет.
– Так что же, он – причина нашей поездки?
– А вот его жена Сибил.
Коннор, уже подошедший к молодым женщинам, был явно обрадован встречей.
– Хелло, Джесмайн! – сказал он. – Как это вы здесь оказались?
– Хелло, доктор Коннор! – отозвалась Джесмайн. – Вы, наверное, знакомы с моей подругой Рашель?
И Джесмайн вспомнила, как Рашель позвонила в кабинет Коннора в тот день, когда они едва не поцеловались. И она представила себе, как могли бы развиваться их отношения, если бы она в тот день обедала с ним в ресторане, а не осталась дома с Грегом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144