Одета строго и со вкусом, драгоценные украшения выбраны тщательно и с чувством меры. Фахед признал в Амире женщину из поколения гаремов и покрывал, знатного старинного рода, с чертами благородства, силы и ума. Любитель старины, Фахед в глубине души печалился о том, что это поколение уходит в прошлое.
Он увидел на стене портрет короля Фарука, изображенного рядом с молодым мужчиной, – наверное, сыном хозяйки дома. Фахед догадывался, что его пригласили для оценки драгоценностей, которые хотят продать, и мысленно потирал руки, догадываясь, что в таком доме ему покажут подлинные диковинки – может быть, даже что-то из королевских драгоценностей. Цена на старинные ювелирные изделия за последнее время взлетела до небес, каждый коллекционер стремился приобрести скудные остатки скандального и роскошного прошлого. Скрывая свое нетерпение, Фахед, согласно этикету, продолжал вести с хозяйкой легкую беседу – приступать прямо к делу считалось неприличным. Чистя апельсин, он окинул взглядом фотографии на стене и, увидев портрет Камилии, изумленно воскликнул:
– Аль хамду лилла! Тысяча извинений, саида, эта женщина – ваша родственница?
– Это моя внучка, – с гордостью ответила Амира. Он покачал головой:
– Великое сияние озарило вашу семью, саида. Амира подняла брови:
– Вы видели ее танцы?
– Бог послал мне это счастье, саида. Я восхищаюсь ее танцами. Прекрасен танец солнечных бликов на Ниле, танец птиц в облаках, но танцы Камилии несравненны.
«Он назвал ее Камилией», – недовольно подумала Амира.
– Я слышал, – продолжал Фахед, – что ее муж погиб в Шестидневной войне – он, конечно, в раю. И оставил Камилию с ребенком.
– Да, Зейнаб – хорошее дитя, благодарение Богу, – сдержанно отозвалась Амира. Она была поставлена в тупик неожиданным отклонением гостя от этикетной беседы. Разговор о Камилии нарушал задуманный ход встречи.
– Я очень давно мечтаю встретиться с ней, но никто из моих знакомых не мог представить меня. Я хотел быть представленным по всем правилам, чтобы не оскорбить ее.
Амира удивленно моргнула. Неужели он имеет в виду… Желая проверить свою догадку, она непринужденно улыбнулась и заметила:
– У вашей жены хороший характер, мистер Фахед, если вы восхищаетесь другими женщинами, не опасаясь ее ревности.
– У моей жены прекрасный характер, саида, но она мне уже не жена. Я с ней развелся пять лет назад. У меня восемь детей, и все они живут самостоятельно. Я наслаждаюсь покоем и коллекционирую древности. Здоровье у меня превосходное, я богат и детей своих обеспечил. – Он поставил на блюдце пустую чашку и недоуменно покачал головой. – Я удивляюсь, саида, почему ваша красавица внучка не выходит снова замуж.
Амира поняла, что ее догадка была верной – мистер Фахед завел речь о сватовстве. Она перечисляла в уме все несомненные достоинства неожиданного жениха: не женат, не желает детей от новой жены – у него уже их восемь, здоров, материально обеспечен, даже, наверное, очень богат – и увлечен Камилией. Все же она возразила:
– Мужчины могут восхищаться танцовщицей, мистер Фахед, но немногие захотят жениться на ней.
– Глупая слабость ревнивцев, саида! Клянусь Пророком, да сопутствует ему Божья милость, я не таков! Когда я владею чем-то прекрасным, я счастлив показать это миру!
Амира, улыбаясь, подвинула к себе кофейник, мысленно отметив еще два достоинства мистера Фахеда: он не ревнив и он позволит Камилии продолжать карьеру танцовщицы.
Он поднял глаза на фотографию Камилии и добавил:
– Конечно, такая красавица с безупречной репутацией, вдова героя, достойна самого высокого выкупа за невесту.
Амира налила кофе в прозрачные китайские чашечки и подумала: «И последнее – он хорошо заплатит».
Она задвинула под атласную подушечку кресла шкатулку с драгоценностями и сказала:
– Мистер Фахед, если вы желаете, я буду иметь удовольствие представить вас своей внучке…
Якуб смотрел в растерянное лицо Камилии.
– Разве вы не знали, что я христианин? Они все еще стояли в маленькой комнате.
– Я… думала, что вы еврей.
– Разве это имеет для вас значение? Она помедлила, потом ответила:
– Нет… конечно, нет. Я ведь пришла по делу.
– По делу?
Дрожащей рукой Камилия вынула из сумочки листки:
– Вот. Моя тетя хочет, чтобы вы это напечатали, если подойдет для вашей газеты.
Она не подняла на него взгляд и поэтому не увидела в его глазах разочарование.
– Я с удовольствием прочту.
Камилия передала ему листки и отвернулась, не в силах осознать факт, что Якуб Мансур – собрат ненавистников, пытавшихся убить дядю Хакима.
– Это прекрасно написано! – воскликнул он и начал читать вслух первый листок: – «Женщины не хотят ниспровергнуть святой закон Корана, мы хотим уничтожить несправедливость, которая творится вне рамок святого закона. За женщинами должно быть признано право требовать от мужа, чтобы он сообщал первой жене, что он решил взять вторую; чтобы жена в этом случае имела право потребовать развод; чтобы муж сообщал жене, что хочет развестись с ней, а не оформлял развод за ее спиной, как это обычно делается. Мы требуем положить конец жестокому обычаю обрезания девочек». Якуб прервал чтение и посмотрел на Камилию:
– Все, чего требует ваша тетя, справедливо, но многие считают, что феминизм в Египте внедряется западным империализмом с целью дестабилизировать арабское общество и разрушить наши национальные ценности.
– И вы так считаете?
– Если бы я так думал, я не опубликовал бы ваше эссе. А вы знаете, что ноябрьский выпуск газеты, где оно было напечатано, весь разошелся и читатели потребовали дополнительного тиража?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144