Она вздохнула: ей не хотелось признаваться, что она сбежала от Алексиса. Это было место, где ей хотелось быть самой собой, – это был рай. Рай, где она впервые почувствовала привязанность Алексиса.Керри осторожно ступила на покачивающуюся палубу. Взглянув на бухту, она счастливо улыбнулась и спустилась вниз, чтобы оставить свою покупку.Положив свежие вишни в миску, она взяла несколько ягод. Фрукты были ее единственной пищей, и все ради ребенка, который развивался внутри ее. Она осторожно села за стол: живот уже мешал ее движениям в ограниченном пространстве. И она любовно прикоснулась к стене. Здесь был зачат ребенок, но не это было важно. Похоже, что только она заботилась об этом ребенке. Она нежно погладила себя по небольшому животу. Мальчик или девочка – это не будет иметь для нее значения.«Как интересно!» – подумала она. Поняв, что беременна, она сразу почувствовала все симптомы. Тошнота появилась в первый же день вместе с усталостью, апатией и слабостью.Сейчас она чувствовала то же самое. Ей нужно было прилечь хотя бы на несколько минут.Когда Керри открыла глаза, было уже темно. Она с трудом смогла сесть, хотя чувствовала себя немного лучше. Усталость подкралась незаметно, и ей надо было отдохнуть, чтобы не упасть в обморок, как когда-то в офисе Алексиса.Ей захотелось пить. В этот момент она услышала, как кто-то ступил на трап. Эти шаги были до боли знакомыми. Она подняла глаза, уже зная, кого увидит.– Как это, черт побери, по-твоему, называется? – последовал убийственный вопрос из дверного проема. Низкий раздраженный голос не допускал никаких возражений. Алексис был в ярости.Он подошел ближе. Каждый его мускул был напряжен. Он стоял, нависая над ней, и выглядел как разъяренный хищник, но вдруг Керри стало безразлично. Она молча села на кровать. При одном взгляде на него сердце ее разрывалось на части.– Я задал вопрос!Ну вот, все начиналось заново. Нужно будет подчиняться, уступать, раболепствовать. Проведя рукой по мокрым волосам, она посмотрела на Алексиса и виновато сказала:– Извини. Я…– Извинений недостаточно. Поднимайся. Мы возвращаемся в Афины.Керри посмотрела в его напряженное, утомленное лицо.– Пожалуйста, Алексис, я не могу! Я больше не могу так! – умоляла она, ища у него сострадания. Но лицо Алексиса было непроницаемым.– Можешь и должна. – Он помог ей встать. – Как ты можешь быть такой безрассудной, Керри? Петрос и моя мать слишком стары, чтобы так волноваться из-за тебя! О чем ты, черт побери, думаешь!Слезы жгли ей глаза. Он ничего не сказал о своих переживаниях. Очевидно, у него их не было.– Слезами горю не поможешь. Тебя искала вся полиция, ты это понимаешь? А теперь надо возвращаться – все о тебе беспокоятся. Я, – он ткнул себя пальцем в грудь, – я очень зол на тебя. Думаю, нам надо поторопиться, потому что, если я останусь здесь дольше, я сделаю что-то такое, о чем мы оба будем сожалеть!Керри встала. Она взяла пакет с вишнями, но Алексис схватил ее за руку и потащил к трапу.– Оставь пакет.– Но я…– Я сказал – оставь!Алексис потащил ее к гавани, где был пришвартован «Челленджер». К той самой гавани, где Керри видела, как он целовал Маршу. Поняв, что происходит, Керри остановилась как вкопанная и повернулась. Ей теперь было все равно, и она тоже захотела сделать ему больно.– Я слышала, что ты говорил. «Я не хотел, чтобы это произошло вот так!» – передразнила она.– И что это значит? Ты подслушивала?– Да! Ты… ублю…Алексис, сильнее сжав ее руку, безжалостно прервал ее:– Замолчи! Я сказал это, да! И еще сказал много другого. А теперь идем! Поверь, с меня довольно!Керри на секунду уступила и сделала шаг вперед.– Ты не любишь меня?– Я?– Не отвечай вопросом на вопрос, черт возьми! Конечно, нет. Ты сказал, что не любишь. Я только хотела бы, чтобы ты… – Она всплеснула руками. – О, я не знаю! Я только хотела бы, чтобы у меня не было такой сердечной привязанности.Она с трудом подавила рыдания.– Когда есть привязанность, всегда есть боль, – ответил он резко.Ну, по крайней мере, он понимал, что причиняет ей боль! Утешало то, что он тоже был обижен, и все-таки она чувствовала себя виноватой в том, что была причиной всех этих ненужных страданий.Ей нужно будет уехать из Греции. Завтра она вернется в Англию к своей единственной любви – Питеру.– Иди на яхту, – приказал он не терпящим возражений тоном.Она сбросила его руки с плеч.– Оставь меня!Не говоря больше ни слова, она ринулась по трапу, вбежала в салон и села на диван. Алексис полез в холодильник за напитками. Он поставил перед ней апельсиновый сок, поднял телефонную трубку и приказал отправляться. Себе он налил бренди.Путешествие началось в полном молчании. Алексис, нахмурясь, смотрел на нее. Она не торопясь пила сок, не смея сказать ни слова, потому что за его мрачным, раздраженным взглядом видела что-то еще, но не понимала что.Алексис смотрел на Керри. Все, чего он хотел, – обнять ее. Но он не мог. В эти несколько дней все думали, что она погибла. Он благодарил Бога, что этого не случилось. Он много молился за последние дни.Алексис тоже устал. Все эти дни он совершенно не отдыхал и был теперь так утомлен, что не понимал, была ли это Керри или только мираж.Керри волновалась. Она чувствовала на себе озабоченный взгляд Алексиса. Он молча наблюдал, как она борется со своими эмоциями. Наконец первая слеза потекла по ее щеке. Потом еще. Она не могла их остановить. Ее плечи начали судорожно вздрагивать. Она ничего не могла поделать. Все было потеряно. Потеряно навсегда!Она настолько перестала себя контролировать, что не заметила, как Алексис сел рядом с ней, прижал к себе, целуя ее мокрые соленые щеки, уговаривая перестать плакать, держа ее так крепко, что она, наконец, почувствовала себя в безопасности в его сильных руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78