Он отчаянно ругался, но эти дьяволы, удерживавшие его, не обращали на ругань внимания, они связали его и оставили поддеревьями на обочине.Один из нападавших поспешил к карете, чтобы открыть дверцу, на которой был изображен знакомый фамильный герб Кинмерри – золотой орел. Когда из кареты вышла женщина, Верити, уже пришедшая в себя, нисколько не удивилась.– Хорошая работа, Смитсон. – Герцогиня Кайлмор одарила ослепительной улыбкой огромного громилу, стоявшего около Верити.– Рад услужить, ваша светлость, – ответил тот коротким поклоном. – Прикончить их? Это будет выглядеть как нападение разбойников.– Нет! – ужаснулась Верити, начиная по-настоящему вырываться. – Бен ничего не сделал, чтобы так обращаться с ним!– Тихо, шлюха. – Смитсон свободной рукой схватил Верити за горло и прижал ее спиною к своей грубой холстинной рубашке.От затхлого запаха пота у Верити закружилась голова и невольно вырвался стон, но Смитсон сильнее сжал ее горло, и Верити замолкла.Герцогиня остановила на ней холодный, леденящий взгляд. Верити задрожала от невообразимой ненависти, которую увидела в глубине ее синих глаз.– Ты была занозой в моем теле с тех пор, как мой сын увидел тебя, – сказала герцогиня таким же безжалостным тоном, каким был и ее взгляд.– Но я уезжаю от него. Вы знаете, я покидаю его. – Верити задыхалась.Она безуспешно пыталась освободиться из рук Смитсона.– Прекрати это, проклятая шлюха, – проворчал он. – Не дергайся, или я расправлюсь с тобой.Он ослабил хватку, и темнота постепенно рассеялась перед ее глазами. Кровь прилила к шее, и боль усилилась.Верити жадно глотала воздух, глядя на герцогиню. Смитсон был просто пугалом. Настоящая опасность стояла перед нею в виде этой красивой, прекрасно одетой женщины с глазами, подобными кусочкам льда. От страха у Верити кружилась голова, но она постаралась скрыть охватывавший ее ужас.– Я больше никогда не увижусь с его светлостью, – почти прохрипела Верити.Из-за боли в горле ей было трудно говорить.Герцогиня недоверчиво подняла брови.– Я знаю своего сына. Джастин так легко не смирится с тем, что его бросили. Каким посмешищем он себя выставил, когда ты уехала из Лондона. В обществе я просто не могла смотреть людям в глаза. – Ее голос звенел от праведного гнева. – Боюсь, ты вызвала мое недовольство, Сорайя. И должна заплатить за это.Верити гордо подняла голову.– Убейте меня, если вам это нужно, – тихо, дрожащим голосом сказала она.Спасения не было. Верити видела, что в окаменевшей душе герцогини не нашлось жалости к непокорной содержанке. Однако ей надо попытаться спасти Бена.– Мой брат не причинил вам зла. Пожалуйста, отпустите его, ваша светлость.Герцогиня растянула губы в презрительной улыбке.– О, как трогательно, моя дорогая. Не только твое смазливое личико довело моего сына до падения. Он всегда отличался сентиментальным восхищением храбростью.– В герцоге нет никакой сентиментальности, – не подумав, возразила Верити.Герцогиня шагнула вперед и с силой ударила Верити по лицу.– Ты будешь уважительно говорить со мной, девка.Верити упала бы от ее удара, если бы Смитсон крепко не держал ее. Левую половину лица обожгло словно огнем. Верити дрожащей рукой дотронулась до щеки и заговорила более смиренным тоном.– Простите, ваша светлость, – сказала она, преодолевая желание с отвращением плюнуть в красивое лицо герцогини.– Так-то лучше. – Неудовольствие сменилось на лице герцогини злорадным предвкушением. – Ты не поняла меня. Я не собираюсь убивать тебя или твоего сутенера. Я хочу, чтобы ты запомнила день, когда перешла дорогу Маргарет Кинмерри.– Отпусти ее, ведьма проклятая! – Бен перекатился по грязи, напрягая мощные мускулы рук и ног в попытке разорвать веревки.– Заткните ему рот, – небрежно бросила герцогиня своим слугам.Она не спускала горящего взгляда с Верити. Насилие пробуждало в герцогине что-то первобытное и неуправляемое.Верити почувствовала тошноту и закрыла глаза. Герцогиня продолжала тем же небрежным тоном:– Только пусть он все чувствует. Я хочу, чтобы он видел, к чему приводит наглость.Крик чуть не вырвался из горла Верити, но она сдержала его.Крики ей не помогли бы. Не было никого, кто бы помог ей, как не было никого, кто помог бы Бену.Сгрудившиеся вокруг Бена люди мешали ей видеть сцену избиения, но страдальческие стоны брата перекрывали тошнотворные звуки ударов.Верити вытянула шею и вывернулась из рук Смитсона. Ее тошнило, она инстинктивно пыталась броситься на помощь брату.Наконец она уступила изнеможению, и ее тело бессильно обмякло. Ее слабые силы нельзя было и сравнивать с силой наемника герцогини.– Нет, пожалуйста, ваша светлость, Бен не сделал вам ничего плохого, – умоляла Верити. – Я умоляю вас, ваша светлость. Пусть ваш гнев падет на меня, а не на брата.Поразительно, но герцогиня улыбнулась.– У меня хватит гнева на вас обоих, шлюха.Стоны Бена становились тише и реже. Герцогиня, по-прежнему не глядя в его сторону, снова заговорила:– Не забывайте, я хочу, чтобы он все видел и слышал. Он должен видеть наказание своей сестры со всеми подробностями.Слава Богу, избиение закончилось. Казалось, оно длилось целую вечность. Страшная догадка о намерениях герцогини перерастала в уверенность.– Вы хотите, чтобы эти негодяи изнасиловали меня, – прошептала Верити.Ужас душил ее.– Да. В конце. Еще один или четыре любовника для такой потаскухи, как ты, ничего не значат, – весело сказала герцогиня, затем ее голос стал жестоким. – Но сначала я сделаю так, что ты никогда больше не околдуешь моего сына или какого-либо другого мужчину.– Я отказалась от жизни куртизанки, – сказала Верити, хотя понимала, что уже ничто не остановит герцогиню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95