Санкюлоты военным делом не владеют. Если вам удастся повлиять на Марию Антуанетту, я достану вам пропуск и, если вы избегнете ареста, вы уедете из Парижа.
– Вы достанете мне пропуск? – переспросила я. – Но это невозможно!
– Я куплю его.
– Купите? О, если бы он продавался! Он жестом остановил меня.
– Я даю вам слово, сударыня. Итак, вы идете в Тюильри?
– Да, сударь.
– Тогда возьмите вот это.
С этими словами он протянул мне крошечную стеклянную трубочку.
– Спрячьте ее за корсаж.
– Но что это? Зачем?
– Это цианистый калий, сударыня.
– Яд? Вы предлагаете мне яд?
– Да, сударыня. Вам стоит раскусить ампулу и…
– Но, ради всего святого, зачем это мне?
– Затем, зачем цикута нужна была Сократу. Чтобы избежать мучительной смерти – разве это непонятно?
Потрясенная, я машинально спрятала ампулу.
– Все вещи оставьте здесь, – приказал он, заметив, что я оглядываюсь по сторонам. – Они только помешают вам.
Я повиновалась, чувствуя, что понемногу начинаю подпадать под власть этого странного незнакомца, смуглого, как гасконец, с глазами черными, как ягоды терновника, с типично южной внешностью и английским акцентом. Кто он? Откуда его осведомленность и богатство? Почему он вмешивается во все?
Во дворе дома я встретила Брике и приказала ему дожидаться меня в доме номер 16 на улице Эгу-Сен-Катрин. Несколько луидоров барона совсем его успокоили.
Мы ушли. И почему-то мне показалось, что за нашим уходом следят чьи-то глаза.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ДЕСЯТОЕ АВГУСТА

1
Ночь была тихая и по-августовски душная. Золотисто-дымчатыми кварцами мерцали на небе звезды. Было жарко, и даже роса не взбрызнула каплями листья цикламенов, самшита и жимолости. Пронзительная тишина стояла в воздухе, не нарушаемая даже соловьиным щебетом. Птицы тоже умолкли, словно ожидая чего-то.
Пробило полночь. Чуть спустя из-за туч выглянула луна, и сумрачный золотисто-лунный свет залил павильон Флоры, сад Принцев и террасу Маленький Прованс. Вдоль галерей горели свечи, темными радужными бликами отражаясь в зеркалах. Цветной пояс факелов охватил Тюильри. Было хорошо видно, что у каждой амбразуры окна, в каждом проеме, у косяков дверей залегли солдаты – последние защитники дворца…
Я медленно прошла вдоль галереи в комнаты Марии Антуанетты. Там были сумерки: зажжено было только одно золотистое бра. Я видела одни силуэты: расплывшуюся фигуру Людовика XVI, вжавшегося в широкое кресло, измученно склоненную голову королевы, четко вырисовывающуюся на фоне распахнутого окна, худой силуэт принцессы де Ламбаль де Савой-Кориньян, и еще нескольких людей, оставшихся верных монархии, – камердинер Лапорт, несколько министров, командир швейцарцев Бекман…
Они ждали. Чего? Разумеется, своего конца. Оставалось только прошептать слова молитвы: «В руки твои, Господи, предаю душу свою…»
– Ваше величество, – тихо произнесла я, решаясь на последнюю попытку, – умоляю вас, покиньте дворец!
Королева не посчитала нужным даже ответить на мои слова. А ведь уйти можно было… Дворец не был окружен, подходы к нему пока свободны. Мария Антуанетта была слишком горда, чтобы уйти. И усилия ландграфини были тщетны…
– Главные ворота уже закрыли? – спросил король.
Я кивнула. Ворота были распахнуты до самой полуночи навстречу всем аристократам, желавшим защитить короля. Да где им было взяться в Париже?
– Пришло не более двух сотен, сир, – сказала я.
– Негодяи, – прозвучал в сумерках голос мадам де Ламбаль. – Трусы, они предпочли отсиживаться за границей.
Она имела право так говорить. Измученная болезнью, уже уехавшая в Лондон, она тут же вернулась, узнав, что ее подруге королеве грозит опасность.
– Сейчас придет маркиз де Манда, – сказала я, чтобы немного сгладить тягостное впечатление, вызванное словами принцессы.
Он пришел буквально сразу же после моих слов – маркиз де Манда де Грансей, командующий охраной дворца, жесткий, суровый военный, настоящий солдат. Едва он вошел, все взоры с мольбой устремились к нему: как там, вокруг Тюильри? Что происходит в Париже? Удастся ли нам пережить эту ночь или мы уже к утру будем зарезаны?
– На вас вся надежда, – устало и обреченно проронила королева, и уже не было нужды добавлять что-то еще.
– Ваше величество, я жизнь отдам за вас и короля. Но известие у меня неприятное.
Людовик XVI неловко повернулся в своем кресле, принял у Лапорта бокал с прохладительным.
– Как будто за последние два года были какие-нибудь приятные известия, – заметила королева. – Говорите, маркиз, мне теперь все равно, я и умереть готова безропотно.
– Ваше величество, такая готовность пока ни к чему. Я хотел только сообщить последние новости: в Ратуше собрались мятежные секции. Мэр Парижа Петион изолирован, и власть перешла к бунтовщикам, столица полностью в их руках.
– Но Тюильри?..
– Сколько всего этих секций?
– Каковы силы дворца?
Маркиз де Манда жестом остановил все вопросы.
– Господа, я все скажу. Секций собралось двадцать восемь. Остальные выжидают, но нам от этого мало толку.
Наступила тишина, и слышалось лишь, как посапывает во сне маленький принц Шарль Луи: он, утомленный тревожным днем, мог спать даже среди такого шума.
– Сир, – обратился маркиз к Людовику XVI, – санкюлотами командует некий Югенен. Кто он такой – никому не известно. Мне назвали имена некоторых других предводителей наиболее крупных отрядов этого сброда: это Муассон, Александр, Вестерман и Тулан.
– Но скажите же хоть что-нибудь о наших силах! – воскликнула я, не выдержав.
– Скажу, сударыня, – сурово отвечал мне маркиз. – Можете, если угодно, оценить мое военное мастерство.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14