– Рядовой, голову в траву!
Этому приказанию пришлось повиноваться. Немечек прильнул к земле. Между тем неизвестный все шуршал в кустах; но теперь по звуку слышно было, что он изменил направление и постепенно удаляется. Бока снова приподнял голову и огляделся по сторонам. Он увидел темную фигуру человека, который спускался с холма, тыча палкой в кусты. – Ушел, – сообщил Бока своим спутникам, лежавшим в траве. – Это караульный.
– Что? Краснорубашечник?
– Нет, сторож, который сад караулит.
Мальчики облегченно вздохнули. Взрослых они не боялись. Например, старого солдата с бородавкой на носу – сторожа при Национальном музее, который никогда не мог ничего с ними поделать. Они поползли дальше. Но тут караульщик, видимо заподозрив что-то, остановился, прислушиваясь.
– Заметил, – пролепетал Немечек.
Оба посмотрели на Боку, ожидая распоряжении.
– Скорей в замок! – отдал он приказание.
Все трое кубарем скатились с холма, на который только что взобрались. В каменных стенах руин были прорезаны узкие стрельчатые окна. С испугом беглецы обнаружили, что первое окно забрано железной решеткой, и метнулись к другому. Но и на нем решетка. Наконец в одном месте нашли расщелину, достаточно глубокую, чтобы в ней поместиться. Забились в это темное углубление и затаили дыхание. Мимо окон промелькнула фигура сторожа. Из ниши было видно, как он – теперь уже насовсем – удалился» прилегавшую к проспекту Юллё часть сада, где находилось его жилище.
– Слава богу, – сказал Чонакош, – пронесло.
И они осмотрелись в своем убежище. Там было душно, сыро, словно в подземелье настоящего замка. Осторожно ступая. Бока вдруг споткнулся. Нагнувшись, он поднял что-то с земли. Немечек с Чонакошем, подскочив к нему, в полумраке различили в руках у него томагавк. Точь-в-точь такой – вроде топорика на длинной рукоятке, – какими, по свидетельству романистов, сражались индейцы. Выстроганный из дерева и оклеенный серебряной бумагой, томагавк зловеще поблескивал в темноте.
– Это их томагавк! – со священным трепетом промолвил Немечек.
– Конечно, их, – подтвердил Бока. – А где нашелся один, там должны быть и другие!
Начались поиски, и в одном углу были обнаружены еще семь томагавков. Из этого легко было заключить, что краснорубашечников восемь человек. По-видимому, здесь находился их потайной оружейный склад. Первой мыслью Чонакоша было унести томагавки с собой как военную добычу.
– Нет, – сказал тихо Бока, – этого мы не будем делать. Это было бы просто воровство. Чонакошу стало стыдно.
– Что, мамочка? – осмелел было Немечек, по, получив легкий пинок от Боки, умолк.
– Ну, нечего время терять! Вылезаем – и на холм! Мне вовсе не хочется оказаться на острове, когда там никого уже не будет.
Эта дерзкая мысль вновь пробудила в них интерес к приключению. Раскидав томагавки по полу, чтобы враг видел: здесь кто-то был! – они вылезли из расщелины и на этот раз смело, в открытую, поспешили на вершину холма. Оттуда было видно далеко вокруг. Встав рядом друг с другом, они осмотрелись по сторонам. Бока достал из кармана сверток и, развернув его, вынул из газетной бумаги маленький перламутровый бинокль.
– Это сестра Челе дала мне свой театральный бинокль, – объяснил он, прикладывая его к глазам.
Но островок был виден и невооруженным глазом. Вокруг пего поблескивала гладь маленького озера, засаженного разными водяными растениями и густо заросшего по берегам камышом и осокой. Среди кустов и развесистых деревьев, видневшихся на острове, двигалась маленькая светящаяся точка.
– Они там, – промолвил Чонакош сдавленным голосом. Немечеку понравился фонарь.
– Ого, у них и фонарик есть!
Светящаяся точка то пропадала за кустами, то вновь появлялась. Кто-то переходил с места на место с фонарем в руках.
– Сдастся мне, – сказал Бока, не отнимай бинокль от глаз, – сдастся мне, что они к чему-то готовятся. Или вечернее учение проводят, или…
Тут он внезапно замолчал.
– Или что? – в тревоге спросили остальные.
– Господи, – воскликнул Бока, продолжая глядеть в бинокль, – тот, что держит фонарь… ведь это…
– Кто? Да говори же!
– Очень похож… Неужели это…
Он поднялся немного выше, чтобы получше разглядеть, но фонарь скрылся за кустами. Бока опустил бинокль.
– Исчез, – тихо сказал он.
– Кто же это был?
– Не имею права говорить. Мне не удалось разглядеть его как следует: только я хотел всмотреться, он исчез. А пока я твердо не знаю, кто он, не хочу подозревать напрасно.
– Уж не из наших ли кто?
– Кажется, да, – печально ответил президент.
– Но ведь это же предательство! – воскликнул Чонакош, позабыв, что надо соблюдать тишину.
– Тише! Вот доберемся до острова и все узнаем. А пока потерпи.
Теперь подстрекало и любопытство. Бока не хотел говорить, на кого похож был тот, с фонарем. Немечек с Чонакошем стали было гадать, но президент запретил, сказав, что непозволительно кого бы то ни было пятнать подозрениями. В возбуждении сбежали наши лазутчики с холма и внизу, снова опустились на четвереньки, прокладывая себе дорогу в траве.
Они уже не замечали ни колючек, ни крапивы, ни впивавшихся в ладони камней, а молча быстро ползли, подбираясь все ближе к берегам таинственного озерка.
Наконец вот и цель. Здесь уже можно было подняться на ноги; густая осока, камыш и высокий прибрежный кустарник совершенно скрывали их маленькие фигурки. Бока хладнокровно отдавал приказания:
– Где-то здесь должна быть лодка. Мы с Немечеком пойдем по берегу направо, а ты, Чонакош, ступай налево. Кто первый найдет, пускай подождет остальных.
И они молча разошлись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50