Это было неприятное ощущение. Мой лоб покрылся испариной, как в турецкой бане, я стал рассеянно шарить по карманам в поисках носового платка. Но его не было. Вероятно, я оставил его в отеле или на квартире у сыщика Жирара, а может быть, в кэбе. Зато в наружном верхнем кармане пиджака я обнаружил нечто странное. Это был небольшой комочек бумаги, туго сложенный в несколько раз, так плотно, что на ощупь казался почти шариком. И я вспомнил, что этот самый комочек выпал из моего кармана во время обыска в «Елисейском Дворце», был поднят с пола жандармом и вручен мне, а я небрежно засунул его обратно, так как мои мысли были в то время заняты совсем другим.Возможно, я и сейчас не обратил бы на него внимания, но в эту дьявольскую ночь ничто необычное не должно было оставаться без тщательного рассмотрения. А вдруг в нем что-нибудь завернуто?Я развернул его, но внутри ничего не оказалось. Это был просто небольшой клочок бумаги. В темноте нельзя было разобрать, что на нем написано, и написано ли вообще что-либо. Поэтому я скомкал его и поспешно запихал обратно в карман, так как в этот самый момент услыхал горестный возглас Максины. Мне показалось, что она произнесла какую-то фразу, из которой я уловил лишь одно слово: бриллианты.После этого она и дю Лорье о чем-то заговорили так громко и возбужденно, что я подумал: не попытаться ли мне предпринять еще одну атаку на проклятое окно, не рискуя быть услышанным. Но прежде чем я на это решился, голоса умолкли. Хлопнула дверь в соседней комнате, и наступила тишина, прерываемая лишь тяжелыми шагами наверху, над моей головой. Вероятно, это ходила прислуга.Несколько секунд я стоял тихо, выжидая. Но из гостиной не доносилось ни одного звука, и я решил сделать попытку, пока не поздно.Я сильно налег на оконные створки, и они подались с таким треском, что, конечно, выдали бы мое присутствие, если б в соседних комнатах находился кто-либо. Но все было тихо, в гостиной не было ни души, и я выпрыгнул из окна прямо на цветочную клумбу с высоты нескольких футов. Затем я обогнул фасад дома, осторожно ступая по мягкой мокрой траве, и уже хотел сделать бесшумный рывок к воротам, как вдруг дверь дома открылась, поток света упал на лужайку.Я вовремя отпрянул назад в тень и увидел Максину и мужчину в макинтоше, которые медленно пошли по тропинке, молча опустив голову, как будто разглядывая что-то под ногами. Поглощенные этим, они не заметили меня, подошли к воротам, открыли калитку и вышли на улицу, не закрыв калитку за собой; я понял, что они скоро вернутся.Я страстно желал удрать, но опасность столкнуться с ними лицом к лицу была слишком велика. Поэтому я стал ждать – и хорошо сделал, так как через три или четыре минуты они появились вновь; вероятно, они не отходили далеко и, конечно, увидели бы, как я выхожу из ворот.– Это какое-то колдовство! – сказала Максина. Она и ее возлюбленный прошли в трех ярдах от того места, где я стоял, притаившись за большим кустом.Ответа дю Лорье я не расслышал, но голос его звучал угнетенно, подавленно. Как видно, они потеряли какую-то важную вещь, без всякой надежды отыскать ее. Мне было интересно знать, что случилось, и в то же время было жаль Максину: ко всем ее несчастьям на нее навалилась еще какая-то новая беда! Но единственное, чем я мог бы помочь Максине в данный момент, – это удалиться отсюда как можно быстрей.Дождь уже перестал. Максина и дю Лорье оставили калитку незапертой, и я, наконец, мог облегченно вздохнуть, очутившись по ту сторону забора.Я поспешил уйти с этой стороны улицы, чтобы случайно не столкнуться с дю Лорье, который, несомненно, вскоре последует за мной.Моей первой мыслью было немедленно вернуться в отель, где Жирар, возможно, ждет меня с новостями. Я уже готовился окликнуть кэб, еле ползущий невдалеке, как вдруг вспомнил о том мятом клочке бумаги, который выпал при обыске из моего наружного кармана и который я сунул обратно туда же. Меня охватило желание тотчас же взглянуть на него при свете уличного газового фонаря. Почему-то подумалось: «Не в нем ли скрыта разгадка тайны?..»Я достал его, развернул, тщательно разгладил на ладони. Это был обычный листок, вырванный из блокнота и густо исписанный с обеих сторон карандашом. Почерк был неровный, как будто писали в кэбе, омнибусе или поезде, и читался с трудом. Я не смог разобрать слова при свете фонаря, поэтому достал спички и, загородив огонек ладонью от ветра, зажигая спичку за спичкой, начал читать странное, неожиданное послание:«Сэр, я очень сильно рискую, но должен написать вам. Это мой единственный шанс. Я доверяюсь вам, вы настоящий джентльмен и спасли мою жизнь, когда вскочили в купе следом за теми двумя молодчиками, которые собирались вытряхнуть вас из поезда. Когда я их увидел, то сразу понял, что мне крышка, но вы спутали их карты. Я – честный человек, помощник лондонского ювелира, и вез с собой весьма ценные ювелирные изделия для нашего парижского клиента. Я знал, что это будет рисковая поездка, но не думал, что негодяи так скоро застукают меня. Если б не вы, они бы ограбили меня и ухлопали прямо в поезде, будьте уверены. Но я знаю, сэр, что вы такой же порядочный благородный джентльмен, как и я. Я знаю ваше имя, потому что недавно видел вашу фотографию в газете.В молодости я работал в цирке фокусником-иллюзионистом, это мне потом весьма пригодилось в нашем ювелирном деле, так как нам постоянно приходится иметь бизнес с мошенниками, за ними нужен глаз да глаз, да еще ловкость рук. И когда на сходнях началась паника, я воспользовался ею, чтобы перепрятать свои ценности в ваш карман. А у вас взял вашу вещь, не то вы сразу заметили бы мою уловку, подняли шум и сами оказались в опасности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79