Потом очень помогает при составлении рапортов. И вообще помогает. Однако не все факты и мысли из блокнотов попадают в рапорт. Так что в принципе там можно найти что-нибудь неожиданное.
– И где эти блокноты?
– Думаю, в полицейском архиве.
– Замечательно! Я обязан эти записные книжки просмотреть. Ты можешь провести меня в архив?
– Прямо сейчас?
– Когда архив откроется.
Не отрывая голову от подушки и не открывая глаз, Кэролайн сказала:
– Бен, все документы по делу Траделла имеют гриф «секретно». Их не выдают без специального разрешения. Лауэри лично проследил за этим. А тебе специальное разрешение ни за что не получить. Конечно, ты можешь официально жаловаться и ссылаться на закон о свободе информации. В итоге ты рано или поздно получишь доступ... Скорее поздно, чем рано.
– Это значит – когда?
– Через полгода. В худшем случае – через год. Бюрократия есть бюрократия.
– Через год! Столько времени у нас нет!
– Извини, ничем помочь не могу.
– Неправда. Ты наверняка знаешь, как я уже сегодня могу заполучить эти блокноты!
Кэролайн приоткрыла один глаз. Подумала и открыла второй. И привстала на постели, оперлась на локоть.
– Шериф Трумэн, – осторожно сказала она, впадая в некую пародию на официальный тон, – если дело дойдет до суда, чрезвычайно важно, чтобы обвинителю и в голову не могло прийти, что улики получены незаконным путем. Было бы в высшей степени неблагоразумно с моей стороны поучать тебя, как получить улики в обход закона.
– Извини, я твое двусмысленное положение понимаю. Однако...
– Однако я готова рассмотреть некую теоретическую ситуацию. Если – я подчеркиваю: «если» – если ты намерен заполучить блокноты детективов без надлежащего разрешения, то лучший способ – взять с собой моего отца и навестить в архиве на Беркли-стрит человека по имени Джимми Дуллитл. Они с отцом старые приятели. И упаси тебя Бог брякнуть прокурору, что ты получил блокноты по знакомству. Потому что профессиональная этика обязывает ее сообщить суду об этом безобразии.
– А что я могу сказать тебе... то есть ему, обвинителю, чтобы он ничего не заподозрил?
– Скажи, что ты получил блокноты от неизвестного лица. Или нет, в этом случае гораздо лучше какой-нибудь покойник. Ага! Скажи, что Роберт Данцигер позволил тебе ознакомиться с блокнотами детективов. Причем ты должен быть готов повторить это под присягой. Ясно?
– Ясней не бывает. Спасибо, чернильная душа!
Кэролайн упала на подушку.
– Мой отец был первоклассным детективом. С ним не пропадешь. Если надо тайно покопаться в ящике с постельным бельем папы римского – Келли самый подходящий для этого человек.
– Запомню на будущее. Может, пригодится. Это я про постельное белье папы римского.
– Бен, а не хочешь ли обратно в постельку?
– Я не чувствую себя уставшим.
Кэролайн, не открывая глаз, отозвалась мурлыкающим голосом:
– Я тоже!
45
Джимми Дуллитл служил архивариусом в бостонском департаменте полиции.
Архив находился в подвале – огромная комната, ряды полок, заставленных папками и ящиками. Отчасти атавизм – нынче бостонская полиция почти на сто процентов компьютеризована. Даже заметки для памяти делаются в компьютерной записной книжке, из которой их можно потом перебросить в стационарный компьютер. Однако многие детективы предпочитают работать по старинке.
Джимми Дуллитлу было лет шестьдесят, а выглядел он на все семьдесят – может, из-за многолетнего затворничества в подвале или из-за своего малого роста и сгорбленной спины. При всем том, что в полиции, с ее высоким уровнем тестостерона и мужской фамильярности, принято сорока– или пятидесятилетних мужиков по-прежнему называть Бобби или Билли, обращаться к Дуллитлу «Джимми» язык как-то не поворачивался. Ему явно пора было превращаться в Джима.
Встретил он нас с Келли дружелюбно, однако выдать документы касательно убийства Траделла категорически отказался.
– Извините, друзья, это саркофаг. Без специального разрешения – ни-ни. Джон, я бы рад тебе и молодому человеку сделать приятное, но не имею права.
– Что еще за «саркофаг»? – возмутился я.
– Саркофаг – значит, на досье гриф «Ограниченный доступ». А ограниченный доступ обозначает – никакого доступа без письменного позволения самого комиссара.
Джимми Дуллитл с уважением показал пальцем в потолок. Но поскольку весь департамент полиции находился над ним, Дуллитлу пришлось трижды ткнуть в потолок, чтобы показать – я не мелкую сошку имею в виду, а Самого.
– И много у вас таких досье? – спросил я.
– Хватает. В основном, чтоб досужих любопытных держать подальше от уголовных дел, в которых замешаны всякие звезды и прочие знаменитости.
– В этом деле никакие звезды не замешаны. И мы расследуем убийство. Нам не для досужего любопытства.
– Рад бы помочь, да не могу.
– Меня к вам послала Кэролайн Келли.
– Я сегодня с утра газет не читал. Ее что, назначили комиссаром бостонской полиции? – Дуллитл осклабился.
– Свинство! – воскликнул я. – Эти документы нам нужны немедленно.
Дуллитл раздраженно пожал плечами – ходят тут всякие без письменного разрешения!
– Джимми, – сказал Келли, – можно воспользоваться твоим телефоном?
– Пожалуйста, только это внутренний телефон.
– Я знаю.
Келли набрал двузначный номер.
– Доброе утро. Будьте добры комиссара Эванса. Детектив Джон Келли... Да, он самый. А, Маргарет, привет!.. У меня все путем, все отлично. А ты как?.. Ну и прекрасно... Кэролайн в порядке. Нет, куда ей еще детишек – одного пока достаточно. Так, значит, Пол Эванс занят? А, ты все-таки попробуешь? Ну, спасибо... Пол? Здорово! Джон Келли беспокоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117