Волнение, охватившее его теперь, было совершенно иного рода: оно делало его сильным и независимым. 10 Ночь была светлая, луна круглая и знакомая, луна из любовных серенад и чувствительных шлягеров, ночь романтических пар. «Забудь об этом, это декорация, истрепанная и убогая, я должен найти почту, оповестить власти, а потом пусть произойдет то, что должно произойти. Опередить Мелецкого, только это и важно. Мне не нужно полнолуние, чтобы любить девушку, мне не нужны ни декорации, ни реквизит, я видел одну вчера в телячьем вагоне, помню ее волосы, помню взгляд, мне не нужны возбуждающие средства, я должен опередить Мелецкого. Направо от памятника Фридриху находилась узенькая улочка – это Почтовая, надо искать здесь, люблю такие старые улочки, ей, наверно, лет триста». Свет луны сюда не проникал, улочка была черная и зловещая, уходящая в черную пропасть. И все-таки почту он нашел без труда. Шаффер был прав, желтые ящики – точный ориентир. Хенрик толкнул дверь, дверь открылась, он оказался в полной темноте. Зажег спичку: лестницы, надписи, двери. Его опять окружила темнота, но она уже не была загадочной, прямо – лестница, наверху–телеграф, телефонный узел. Хенрик чиркнул спичкой, увидел все, что запечатлела память, направо дверь к телефонам, он толкнул ее, она поддалась. Хенрик снова зажег спичку. Увидел два стола, коммутатор, корзину с бумагами; придвинул стул к аппаратуре, сел и при свете спички стал рассматривать блестящие кнопки, переключатели, розетки, вилки, пальцы то погружались в темноту, то снова появлялись из нее. Он надел наушники, коммутатор молчал. Было темно, в ушах звенело. Хенрик чиркнул спичкой. «Всуну-ка я эту вилку в розетку». Коммутатор молчал. Снова стало темно. «Черт, ничего не получается».Хенрик решил разжечь за окном костер. Он вынес стул и корзину с бумагами. Разломал стул, потом поджег бумагу и плетеную корзину – вспыхнуло пламя, и стекла окна на первом этаже окрасились в красный цвет. Внутри должно быть уже светло – теперь спокойно можно пробовать. Он старательно сложил костер из обломков стула. Плетеное сиденье занялось сразу, и в небо взметнулось высокое и горячее пламя. Хенрик взбежал по лестнице. Свет костра заглядывал через окно в комнату и бросал красные блики на стены. Он приложил трубку к уху. Тишина. Затрещало. Сигнал! Длинный плачущий гудок, знак связи с миром.Пурпур со стен уже стек, костер за окном угасал. Тьма вокруг все сгущалась, ее разгоняла только настойчивая мелодия сигнала. Неожиданно в трубке раздался треск.– Алло!– Алло, – ответил хриплый женский голос. – Это Зельно?– Да, да, Зельно.– Я хочу говорить с уполномоченным, – сказал Хенрик по-немецки.– Мы не знаем его номер.– С замком!– В замке сейчас никого нет.– Барышня, а с кем я могу сейчас поговорить?– Со мной.– Большое спасибо, в другой раз. Кто в этом проклятом городе дежурит?– Милиция.– Прекрасно, соедините меня, пожалуйста, с милицией…– О, вы преступник? Что вы делаете в Грауштадте?– Барышня, я уже догадался, у вас глаза голубые или черные.– Зеленые.«Спокойно, спокойно, девушке скучно, и она хочет пофлиртовать, не надо ее злить, а то она разъединит».– Я опасный преступник, у меня пистолет, и я буду стрелять, – сказал он. – Соединяйте меня с милицией.– Хорошо. Я буду навещать вас в тюрьме.Наконец-то отвязалась. Длинные гудки. Спят, черт бы их побрал. Потом опять треск, и сонный низкий голос:– Слушаю.– Это милиция? – спросил Хенрик.– Милиция. А что?– Я говорю из Грауштадта. Оперативная группа Мелецкого.– Капрал Кубаль.– Здравствуйте, капрал. Слушайте меня внимательно. Дело очень серьезное.– Минутку.Опять тишина. Потом другой голос:– Поручник Вжесиньский у телефона. Это пан Мелецкий?– Говорит Хенрик Коних из оперативной группы. Докладываю: Сивово не разрушено. Жителей нет. Врачебная аппаратура на месте. Можно принимать выздоравливающих. Но самое важное – как можно быстрее двиньте переселенцев.– Ладно. Утром отправим группу.– А завтра они к нам прибудут?– Постараемся.– И хорошо бы несколько вооруженных людей.– Обстановка обостряется? – спросил голос оттуда.– Пока непонятно.– Мелецкий вооружен, – сказал поручник.– В том-то и дело, – сказал Хенрик. – О моем звонке он ничего не знает.Минутное молчание. Потом:– Понимаю. Приеду сам, но только около полудня.– В самый раз. Спасибо.Хенрик положил трубку. Послышались шаги и голоса. Голоса становились все отчетливее. «Мелецкий, – разобрал Хенрик. – Наверно, продал Шаффер. Он один или с людьми?»Хенрика ослепил луч света. «Мог меня сейчас убить. Сделать нырок в сторону? Поздно».– Погасите эту мерзость, – сказал Хенрик.– Что вы здесь делаете? – услышал он голос Мелецкого. Мелецкий был один, остальные остались на улице. Столкновения не будет, Смулка не проговорился.Хенрик отвернулся. Увидел свою огромную тень, карабкающуюся на стену.– Перестаньте светить в глаза! – закричал Хенрик.Свет пополз на потолок. Мелецкий подошел к коммутатору, приложил трубку к уху, перевел рычажок.– Сигнал есть, – сказал шеф. – Это Зельно?– Да.Мелецкий выключил аппаратуру.– Вы звонили? – спросил он.– Да.– Уполномоченному?– Нет. В милицию.– Еще лучше! Что вы ему наплели?– Я вас только выручил, – сказал Хенрик невинно. – Я доложил, что курорт не разрушен, оборудование в комплекте и что мы ждем переселенцев.– Я вам звонить не поручал.– Ах, пан шеф, – пробовал обратить все в шутку Хенрик. – Ведь задачу нам объяснили вы.– Я запрещаю вам делать что-либо самочинно!– У меня были самые лучшие намерения.– Что вам ответила милиция? – спросил Мелецкий. Хенрик заколебался.– Они сказали, что время есть.– Что еще?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35