– Никак. Знаете, мне что-то начинают надоедать ваши вопросы. Особенно те, которые вы задаете из чистого любопытства. Скажите, разве сыщик обязательно должен быть «прилипалой»? Тоот улыбнулся.
– Разве только в той степени, в какой пожарник должен страдать пироманией, психолог – сам быть душевнобольным, а педагог – так и не повзрослевшим ребенком.
– Последнее – в мой адрес?
– Я не знаю вас, а вы не желаете мне помочь в этом.
– У вас есть еще вопросы, касающиеся мужа?
В голосе хозяйки дома прозвучали нотки, которые давали понять капитану полиции, что разговор вот-вот прекратится.
– Непосредственно перед исчезновением не замечали вы чего-то необычного в поведении мужа?
– Пожалуй, нет. Он сильно уставал, но это было характерно для него все последние годы. Впрочем, усталость к утру всегда проходила.
– У него не возникало мыслей о самоубийстве?
– У него?! Однажды он сказал, что если бы даже ослеп, то и тогда не впал бы в отчаяние. Он умел радоваться жизни. Я хотела бы обладать хоть десятой долей его жизнелюбия.
Тоот рассеянно барабанил пальцами по столу. Он помолчал и лишь после долгой паузы спросил:
– А что вы сами думаете об этом исчезновении?
– Я?
– Должны же у вас быть какие-то предположения! Чем вы можете объяснить все это? С чего бы ему исчезнуть?
Женщина впервые удостоила посетителя уважительным взглядом.
– Над этим я и вправду много задумывалась. Но если бы я догадалась, по какой причине он исчез, то догадалась бы, и где он может находиться.
– Вы думаете, что, если бы удалось узнать, что побудило его исчезнуть, это дало бы разгадку дела?
– Да. Только беда в том, что я и представить себе не могу, что явилось побудительным мотивом.
Тоот согласно кивнул головой.
– Приблизительно к такому же выводу пришли и мои коллеги. Возникли, правда, кое-какие версии, но – никаких доказательств…
– Тогда почему не закрывают дело?
– А вы хотели бы этого?
– Только по одной причине: чтобы освободиться наконец от всего. Я не принадлежу к тем людям, которые любят оглядываться назад. Я устала копаться в прошлом.
– Какие-нибудь деловые бумаги, письма остались после мужа?
Варгане молча поднялась, вышла из кухни и вскоре вернулась, держа в руках темно-коричневую деревянную шкатулку. Поставив ее на стол, сказала:
– Если хотите, можете взять это с собой. – Нет, благодарю. Если позволите, я просмотрю содержимое шкатулки сейчас. Это не займет много времени.
– Ну, час-то это у вас займет. А я пока покончу со стиркой.
Просмотр документов действительно занял не меньше часа. Завершив эту работу, капитан закрыл шкатулку и стал ждать. Примерно еще через четверть часа Варгане вернулась в кухню.
– Нашли что-нибудь интересное?
Ничего особенного. Попалась, правда, одна фотографии. Кто здесь изображен?
– Фотография? – Варгане подошла поближе и стала за спиной Тоота. – Но ведь фотографии мы храним в другой шкатулке.
Снимок был слегка размыт. На крутом склоне горы стоят три молодых человека и девушка. Тоот сразу обратил внимание, что фигуры юношей – в тени, а девушка освещена ярким лучом солнца, проникающим сквозь листву. Отрешенное выражение ее красивого улыбающегося лица говорило о том, что этот луч солнца составлял для нее единственный источник радости. Судя по унылым лицам ее спутников, так оно и было на самом деле.
– Кто эта девушка? Варгане склонила голову.
– Это… это я, – произнесла она тихо, а потом с некоторым раздражением добавила: – Я даже и не знала об этой фотографии. Наверняка Шани переснял и увеличил се. По-моему, снимок сделан двенадцать лет назад, во время поездки в горы Бюкк.
– А кто эти молодые люди?
– Вот этот, слева, – муж. Рядом – его старый друг, через которого я познакомилась с Шани и с Белой. Имени и фамилии я уже не помню, он как-то быстро исчез с нашего горизонта. Справа стоит Бела Надь, я уже упоминала его… В ту пору мы часто совершали такие поездки.
– В одной и той же компании?
– У меня никогда не было подруг. Я не переносила женскую дружбу – это всегда сплетни, истерики и отвратительные для меня интимные признания.
– Конечно, с тремя обожателями интереснее и приятнее. Но рано или поздно приходится делать выбор. Не так ли?
– Да, и кого ни избери, жизнь все равно станет беднее. Выбор одновременно означает и отказ, самоограничение. В жизни каждого человека бывает наилучший период. Для меня он наступил в пятнадцать лет, когда я заметила, что ко мне льнут парни, а закончился в двадцать четыре года, когда вышла замуж и у меня родился первый ребенок. Но не подумайте, что отрицательную роль сыграл Шани. Мне вообще не следовало выходить замуж. У меня не только была заметная внешность, но и умом меня бог не обидел. Я вполне могла бы добиться чего угодно своими собственными силами…
– Не исключено, что сейчас вам как раз представляется такая возможность.
– Вы смеетесь? Сейчас я уже – раба своих детей, раба вещей, которые мы приобрели и которые я должна содержать в порядке. К тому же я постарела и похоронила себя в своем педагогическом коллективе, среди коллег-учителей. А если не находишь сферу приложения своему уму, то он увядает, пропадает.
Тоот напряженно слушал. У него было ощущение, что эта обвинительная речь родилась не вдруг.
– Где я могу найти Белу Надя?
– На субботу и воскресенье он обычно приезжает к себе на дачу. Тут, на другом склоне холма. Большой белый каменный дом с желтой верандой. Если пойдете до конца по этой дорожке, то и выйдете прямо к дому.
– Что он за человек?
– Холостяк.
– А как бы вы его охарактеризовали?
– Невнимательный, эгоистичный, капризный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51