По московским сведениям, недалеко от этого города в провинции Балх находился лагерь беженцев. Через них я и планировал выйти на оппозицию.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
(10–12 февраля)
В Мазари-Шерифе я стал подозревать что-то неладное. Время от времени мне на глаза попадались двое мужчин. Они вели себя осторожно, следовали за мной в основном поодиночке, но стоило мне лишь один раз увидеть их вместе, как опыт подсказал – совпадений здесь быть не может, и эти двое парней ведут за мной слежку. Как бы там ни было, такая игра не входила в мой план. Выяснить, кто такие мои преследователи, не удалось. Не стоило поднимать шум из-за, возможно, мелочей, и я решил от них отвязаться.
Жилище, в котором я жил, было снято мной на неделю. Прошло пять дней. Я прикинул, что если мои преследователи станут расспрашивать обо мне у хозяина, тот не сможет сказать им что-нибудь определенное.
Я решил сбежать ночью. Мысль об этом посетила меня в последний момент, когда я услышал, что ночью ожидается песчаная буря. В такое время мало кто из местных жителей отваживается выходить на улицу.
Я погасил свет и сидел в темноте, рассудив, что если за мной следили не первый день, то примерно через час, до наступления бури, мои «хвосты» отправятся по домам.
Ветер постепенно усиливался, задувал во все щели. Становилось прохладно. Я оделся потеплее, выждал еще с полчаса и решился покинуть свое пристанище.
На улице было спокойно, ничего подозрительного я не обнаружил. Завыванию ветра изредка вторил лай собак.
Пройдя некоторое время по дороге, я заметил «уазик», стоявший у дома. У меня молниеносно созрел план.
Начинался не то дождь, не то снег, я начинал замерзать, автомобиль мне был просто необходим.
Осмотревшись, я подошел к машине и попробовал открыть дверцу. Это не составило большого труда. Ключей не оказалось, но вскоре из дома вышел человек и направился к машине. Я быстро перебрался на заднее сидение и затаился.
Мужчина залез в машину, вставил ключ в замок зажигания. В этот момент я набросился на него сзади и прикрыл ему рот рукой.
– Тихо! – предупредил я. – Молчи.
Он повернул ко мне голову и вытаращил глаза. Вероятно, он никак не мог сообразить, как в его машине среди ночи появился русский.
– Поехали, приятель, – сказал я ему, перехватив горло проволокой так, чтобы он однако мог дышать. – И не думай выбрасывать какие-нибудь штучки – останешься без головы.
Он завел машину, мы проехали до конца улицы. Тут он приостановился.
– В сторону Кундуза, – приказал я ему. Он отрицательно замотал головой.
– Без пререканий! – прикрикнул я.
Он молча указал мне на щиток приборов. Бензин был на исходе.
– А где можно заправиться?
Мужчина махнул рукой в правую сторону от автомобиля.
– Хорошо, давай поедем туда.
Машина снова тронулась, вскоре мы оказались перед какими-то воротами. За ними стояли грузовики, фургоны, тракторы. Мужчина повернулся ко мне, спросил, что ему делать дальше.
– Иди и заправляйся, – сказал я. – Только не вздумай сбежать или поднять шум – придется туго.
Он согласно кивнул, я погрозил ему пальцем.
Из окна машины я наблюдал, как афганец снимает шланг с бензоколонки. Ничего подозрительного в его поведении я не заметил и решил воспользоваться отсутствием хозяина машины, чтобы пересесть на переднее сидение. Заглянув в бардачок, я обнаружил там пистолет ТТ и две обоймы патронов. В самом пистолете тоже была обойма.
– Не плохо, – сказал я, радуясь своему улову.
Я спрятал обоймы в карман куртки, а пистолет сунул за пояс.
Заправив машину, афганец вернулся и, увидев меня на переднем сидении, бросил быстрый взгляд на бардачок.
– Все в порядке, – весело сказал я ему.
И этот понятливый малый сразу догадался, что пистолет уже в моих надежных руках.
– Садись, у нас мало времени, – продолжал я. Афганец не сопротивлялся. Мы ехали молча. Я думал о том, хватит ли полного бака до Кундуза. Мой водитель бросал на меня осторожные взгляды. Вероятно, он принял меня за лазутчика с той стороны. Ведь мы находились всего в ста километрах от границы Узбекистана и Таджикистана.
Я не знал пока, что мне делать с этим афганцем. Убивать его не было никакого смысла. Там, куда я направлялся, он был мне не нужен. Но с другой стороны, он мог повести по моему следу преследователей. Немного подумав, я решил все-таки высадить беднягу где-нибудь на дороге, но сперва отъехать как можно дальше от Мазари-Шарифа, чтобы он долго добирался обратно, а я тем временем мог бесследно исчезнуть.
Ветер усиливался, надвигалась песчаная буря.
– Стой! – приказал я афганцу.
Он мгновенно повиновался и посмотрел мне в глаза, соображая, что я хочу с ним сделать.
– Убирайся из машины, – продолжал я тем же тоном.
В глазах афганца застыл немой ужас. Возвращаться пешком было равносильно гибели. Он начал причитать по-афгански, упоминать имя Аллаха, но я был непреклонен:
– Живее!
Он сидел неподвижно и выходить из машины не собирался. Тогда я резко наклонился в его сторону и попытался открыть дверь. Он вцепился в мою руку, не давая мне этого сделать.
– Отцепись немедленно и проваливай!
Афганец не слушался. Я вынул из-за пояса пистолет и наставил его на упрямца. Тот замер.
– В последний раз повторяю!
Афганец освободил мою руку, я открыл дверцу.
– Прощай, и да спасет тебя Аллах! – сказал я, выталкивая афганца из машины.
Я пересел на его место, включил зажигание, надавил на педаль газа, и машина резко рванула с места. Ее владелец остался стоять на пустынной ночной дороге, бормоча проклятия в мой адрес. Я не хотел думать об его участи, но меня страшила одна деталь – я поступил неосмотрительно, когда сказал афганцу, что направляюсь в Кундуз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73