– Распоряжаться такими суммами нелегко. Тебе эта задача явно не по зубам. Тут нужен человек, обладающий талантом финансового гения. Человек серьезный и опытный, хорошо знающий, кому сколько надо отстегнуть и кого как подмазать в эшелонах власти…
– Ты себя, что ли, имеешь в виду?
– Вот именно, – коротко кивнул Бикулевич.
– Да я тебя к себе даже простым бухгалтером не возьму! Ты же считать не умеешь! Таких, как ты, дураков еще поискать нужно! – расхохотался Драков. – Банк, который ты курировал, я нагрел в свое время на три миллиона, а ты узнал об этом только через пять месяцев.
Ай да финансиста мне прислали! Гения, ха-ха-ха! И на какой пост ты претендуешь?
– Исполнительного директора твоего проекта. С большой зарплатой, большими полномочиями и правом автономной деятельности, которое не предусматривает твоего вмешательства в мои дела.
Драков мгновенно нахмурился. «Платформа» и «Север» требовали слишком много. Капиталы, которые Драков намерен был выжимать из карманов налогоплательщиков и бюджета правительства, должны были теперь идти через руки этого дегенерата Бикулевича, то есть, фактически, в их карман, а не его.
Отвернувшись к окну, Драков так сильно стиснул кулак, что побелели костяшки пальцев. Теперь он, наконец, понял, что войны не избежать. Но в одиночку воевать с тандемом бывших союзников бесполезно. Он должен был либо расколоть этот тандем и перетянуть на свою сторону одну из этих групп, либо искать себе новых союзников. Но для этого ему нужно время. А выиграть время Драков мог только, усыпив бдительность своих новых врагов.
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Александр Петрович, – допив бутылку «Пепси-колы» и неприлично рыгнув, Бикулевич бросил пустую бутылку на ковер. – Ты думаешь, пришла, мол, в гости ко мне, уважаемому всеми слону какая-то мелкая шавка и гавкает вот уже полчаса. И еще я знаю, о чем ты сейчас мечтаешь. Ты мечтаешь выкинуть меня через это самое окно. Я угадал?
– Почти, – медленно произнес Драков. – Относительно моего желания ты недалек от истины. Безопаснее для тебя было бы убраться отсюда да поживее.
– Привыкай, Александр Петрович, к тому, что будешь еще долго жить с подобными мыслями, – передернув плечами, сказал Бикулевич. – Нам придется теперь долго вместе работать. Разумеется, если только ты умный человек и не ищешь приключений на свою задницу. Кстати, мелкая шавка тоже может кусаться, и притом – очень больно.
– Кусать меня собрался? – снова прищурился Драков. – А знаешь, что бывает с шавкой, когда на нее опускает ногу слон? Долгое время она чувствует боль а потом уже ничего не чувствует. Тебя прельщает такая перспектива? Ты любишь боль?
– Я не люблю боль, – ответил Бикулевич. – Думаю, что и ты тоже. Итак, твой ответ, Александр Петрович – ты согласен на мое назначение исполнительным директором проекта «Северэкономплюс»?
«Черта с два», – мысленно ответил Драков, но вслух неопределенно произнес:
– Я подумаю.
Бикулевич растерялся. Он надеялся, что известие о создании против него могущественной коалиции сразу же надломит Дракова, и тот поспешит выкинуть белый флаг. Он недоумевающе пробормотал:
– Фактически, это отказ.
– Я вовсе не говорю, что отказываюсь от предложения, – живо возразил ему Драков. – Я прошу дать мне некоторое время на раздумья.
– Не о чем тут раздумывать, – безапелляционно заявил Бикулевич.
– О своих интересах никогда не мешает подумать. Я сам дам ответ.
– Когда? – вскинул голову Бикулевич.
– Скоро, – отмахнулся, как от назойливой мухи, Драков.
– Когда это – скоро? – Очень скоро.
– Ладно, – досадливо стукнув руками по подлокотникам кресла, поднялся Бикулевич. – Я передам твои слова…
«Ничего ты, сволочь, передавать не, будешь, – с холодной злостью подумал Драков. – У тебя, наверняка, в подкладке зашит японский мини-диктофон. Те, кто тебя послал, прослушают кассету, а не твой идиотский отчет».
– Но вряд ли твой ответ понравится ребятам из «Платформы» и «Севера», – продолжал Бикулевич. – Тебе ли не знать, что в нашем мире слова типа «подумаю» воспринимаются как «иди в жопу»… Ну, будь здоров. Думаю, мы еще встретимся.
У Михаила Бикулевича, однако, хватило ума, прощаясь, не протянуть Дракову для рукопожатия руку.
…Я проснулся в половине пятого утра спокойным и с ясной головой. Для полноценного отдыха мне достаточно поспать всего пять часов. Умывшись, я еще раз окинул внимательным взглядом свой номер.
Не особо комфортабельная комнатенка, но мне доводилось жить и в конуре похуже этой. Много места занимает тяжелый шкаф с четырьмя вешалками. Кровать скрипит ночью при каждом движении. Покрывало, которым его застилают, здорово протерто. Хорошо, что в душе есть горячая вода. Мне также посчастливилось быть обладателем телефона.
Я осмотрел те места в комнате, куда обычно помещают подслушивающих «жучков». К счастью, ни под шкафом, ни на лампе, ни под подоконником ничего подозрительного не обнаружил.
Меня раздражала картинка, висевшая напротив кровати – безвкусный пейзаж с церквушкой и высокой сосной на обрывистом берегу северной реки. Я снял эту антихудожественную мазню с гвоздика и прикрепил на ее место большую фотографию Владимира Высоцкого, которую достал из чемодана.
Эту фотографию я всегда возил с собой и вешал на стену всюду, где жил больше двух суток. Возраст Владимира Высоцкого на этой фотографии примерно тот же, что и у меня сейчас. Он стоит, опираясь на правую ногу и слегка выдвинув левую, одетый в простую рубашку, на которой расстегнута верхняя пуговица, и джинсы. Большие пальцы рук заложены за ремень.
И этот его необыкновенный взгляд, который словно проникает в душу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80