Как вы объясните этот факт?
«Ну, порадовал ты меня, приятель! – возликовал я. – Значит, дела обстоят не так уж плохо. Видимо, Вася Мохов быстро оклемается, и мы с ним еще наделаем делов!»
– Этот факт вам должен объяснять ваш начальник, – независимо пожал я плечами. – Но я, кажется, догадываюсь, почему ваш шеф меня пометил…
– Почему же?
– Некоторое время я был связан с криминальным бизнесом в Москве, – начал я «гнать волну», – и ваш начальник, видимо, подумал, что я смогу быть полезен ему. Но он ошибается. Ко мне и раньше обращались из милиции с предложениями поставлять кое-какую информацию о своих прежних знакомствах. Но я отказал тогда и намерен отказать и теперь, вашему шефу. Я завязал с этим делом. Я хочу жить честно. Я не намерен вновь проникать в преступную среду, чтобы помогать вам. Справляйтесь со своими обязанностями сами, без моей помощи. Так и передайте это своему Мохову, когда он выздоровеет.
Вновь в комнате повисла тягостная пауза. Через минуту тишину нарушил Кодаков:
– То, что вы мне сказали, звучит неубедительно… В этот момент, скосив глаза направо, в сторону раскрытого окна, я увидел ствол винтовки, высунутый из тюремной камеры и направленный прямо на следователя. Так вот в чем дело! Значит, оружие доставили в тюрьму в расчете не на арестантский «шухер», а для ликвидации конкретного мента! Сообразив это, я крикнул:
– Мне не нравится здешний режим!
– Что? – оторопело воззрился на меня следователь. Но времени на объяснения уже не было. Вскочив со своего места, я бросился на Кодакова и повалил его на пол, прикрывая своим телом. Это было сделано вовремя. Буквально через секунду в письменный стол, где только что сидел следователь, впилась пуля. От стола откололась щепка.
Следующая пуля прошла буквально в нескольких сантиметрах от моей головы. Ударившись о металлическую ручку стула, она отлетела рикошетом и попала в потолок, отколов большой кусок штукатурки, который с неприятным хрустом упал на пол. Спустя несколько секунд послышались две автоматные очереди.
Кодаков спихнул меня с себя, вскочил на ноги и опрометью выскочил из кабинета.
– Оставайся здесь! – крикнул он с порога. – Я узнаю, что там произошло!
«Мог бы и не спешить, – подумал я, поднимаясь и усаживаясь в кресло, с которого минуту назад прыгнул тигром. – Ясно ведь, что обитатель той камеры, из которой сейчас велся прицельный огонь, уже покойник. Можно сказать, классическое покушение! Чисто сработано – и объект чуть не прикончили, и от исполнителя сразу освободились. Только мое присутствие никак не вписывалось в этот варварский план».
Спустя несколько минут вернулся Кодаков. Он сел за стол и грязно выругался.
– Придурки! Охранники сразу же изрешетили зека из автоматов, едва только увидели у него в руках винтовку! Еще на инструкцию ссылаются, дебилы! Он был мне нужен живым! А что я возьму с трупа!
«Он бы тебе все равно ничего не сказал, – подумал я. – Вероятно, это был агент-смертник, которому безразлично, из чьих рук принять смерть».
Немного помолчав и захлопнув папку с бумагами, Кодаков внятно проговорил:
– Спасибо тебе!
– Не за что, – так же внятно ответил я. – Есть только одна просьба.
– Валяй, – разрешил он. – Я теперь твой должник.
– О том, что это я тебя закрыл от выстрела – никому не слова. Ни единой живой душе. Даже Мохов не должен этого знать.
– Почему? – удивился Кодаков.
– Тайна, которую знают больше двух человек, рано или поздно перестает быть тайной. Я отнюдь не тщеславен.
– Кажется, я понимаю причину твоей щепетильности, – улыбнулся следователь. – Ты боишься, что твои прежние дружки, узнав, что ты закрыл от пули мента, открутят тебе за это голову.
– Открутят голову – это еще полбеды. Беда, если мне придется умолять моих прежних дружков об этом одолжении.
– Да, связаться с мафией легко. Выйти из этой организации почти невозможно, – согласился Кодаков, подписывая пропуск для меня на свободный выход из тюрьмы.
– Мне это удалось, но лишь ценой колоссальных уступок, – солгал я.
– Я буду рад оказать тебе эту маленькую услугу, – следователь протянул мне пропуск. – Всего наилучшего.
– Спасибо.
Я взял пропуск и направился к дверям. При этом чувствовал спиной пристальный взгляд Кодакова. Очевидно, он мне не поверил, но мой поступок его сильно обескуражил. Я же испытывал большую радость. Радость от того, что имею в своем распоряжении двух честных милиционеров – Мохова и Кодакова. Эти ребята явно не промах. Их так просто не запугать. Опыта в подобных делах у них, правда, маловато. Но это, как говорится, дело наживное. Я и они – уже немало для того, чтобы свалить даже такого монстра, каким является группировка «Азия»…»
После ухода Владимира Пегина Кодаков подошел к окну кабинета и рассеянно посмотрел в тюремный дворик. Его не покидала мысль о том, что этот Пегин вовсе не тот, за кого себя выдает. Но, с другой стороны, Пегин гораздо лучше, чем он, Кодаков, думал о нем вначале!
«Несомненно, между ним и Моховым существует какая-то связь, – думал Семен. – И связь эта основывается отнюдь не на прежних знакомствах Пегина с уголовным миром Москвы. Нет, тут дело гораздо серьезнее! Скорей бы Василий вышел из больницы! Может, он внесет ясность…»
Сегодня утром, когда Кодаков навестил Мохова в больнице, тот был полон решимости сразу же отправиться на работу в прокуратуру. Однако он был еще настолько слаб после большой потери крови, что вскоре потерял сознание. Врачи заверили Семена, что его начальник сможет приступить к выполнению своих обязанностей недели через две-три. Но Кодаков не сомневался – едва только Мохов почувствует себя лучше, как сразу же удерет из больницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80