– Ну хорошо, двадцать.– В телефонограмме указано, что ему сейчас сорок шесть.– Неужели с тех пор прошло десять лет, когда мы…– Да, время пролетело быстро…Крик еще немного поворчал, затем глубоко втянул в себя воздух и уже приготовился было снова разбушеваться, но Маркус остановил его:– Успокойся. Как видишь, пришел конец его безнаказанности.Крик, подняв телефонограмму вверх, произнес:– Смотри-ка, он жил все это время в том же доме на улице Бержерак. Ты знаешь его, этот похожий на замок дом с громадным, точно парк, садом и массивными въездными воротами со львами у входа. Я отлично помню эту широкую аллею, посыпанную гравием, хрустящим под колесами машин.– Помнишь, в тот день дождь лил как из ведра? – сказал Маркус.– Да, – кивнул Крик: – Настоящий ливень. Он задумчиво покачал головой и добавил:– Какой самоуверенный вид был у Рено тогда! 2 Дождь лил как из ведра в тот день, когда они впервые въехали на улицу Бержерак, одну из самых респектабельных, тихих и зеленых улиц в Нейи, где каждый дом, точно замок, стоит в глубине парка, обнесенного высокой оградой с коваными воротами на мощных колоннах.«Дворники», чистившие стекло машины, работали плохо, и Крик, почти уткнувшись в него носом, пытался разглядеть сквозь завесу дождя номера домов.– Стоп! Восемнадцатый номер.Они въехали в ворота и остановились перед входом громадного серого особняка.– Это здесь? – удивленно спросил Крик.Он хмуро разглядывал две известняковые плиты со львами по обе стороны от двери, лепные орнаменты на окнах, высокую шиферную крышу, блестевшую под дождем, и длинный ряд роскошных автомобилей, выстроившихся под буковыми деревьями.– Да, это здесь, – буркнул Маркус.– У них, кажется, гости.– Не только гости, но и кое-что другое. Инспектор стал подниматься по лестнице.«А мне, – подумал Крик, – что-то здесь не нравится». Подняв воротник плаща, он двинулся вслед за Маркусом.Дверь открыла горничная в черном платье и белом переднике.– Инспектор Маркус из криминальной полиции, – представился посетитель.Девушка невольно вздрогнула при слове «полиция» и поспешно произнесла:– Я сейчас же скажу хозяину, что вы пришли. Пожалуйста, пройдите в библиотеку.Они вошли в просторную комнату, где пол был устлан пушистым ковром и до самого потолка тянулись книжные полки.Маркус опустился в кожаное кресло у камина и, взяв со столика газету, раскрыл ее.Крик следил за ним, прищурившись. Он знал, что Маркус бывает в доме Рено, знаком с его женой. И любит ее. Не хочет причинить ей боль и не может не выполнить свой долг.А Маркус тем временем рассматривал фотографию на первой странице газеты: красивый крупный темноволосый мужчина в смокинге, улыбаясь, разговаривает с пожилым господином. Статья под фотографией начиналась словами: «Молодой преуспевающий Поль Рено, наиболее вероятный кандидат на пост министра иностранных дел. Новый этап в блистательной карьере талантливого сына покойного посла Анри Рено. Университетский чемпион по теннису – в двадцать лет, знаменитый адвокат – в тридцать, рыцарь и джентльмен, остроумный рассказчик, очаровательный и гостеприимный хозяин дома, блестящий оратор, а завтра, в свои тридцать шесть – возможно, министр. Его кредо: „Между друзьями – никаких комплиментов“. Его девиз: „Мы знаем, чего хотим и добиваемся этого“.Дверь открылась, и Поль Рено, высокий, красивый, темноволосый мужчина в смокинге, точно такой, как на фотографии в газете, вошел и протянул инспектору обе руки.– О Маркус! Я не видел вас тысячу лет! Маркус молча разглядывал вошедшего. Поль Рено остался таким же, каким он его знал много лет, человеком, у которого все в жизни складывалось легко и просто. Он родился в богатой семье, рос избалованным всеобщим любимцем, затем стал блестящим студентом, которого превозносили профессора, после чего при поддержке отца и других влиятельных родственников сделал головокружительную карьеру: будучи еще совсем молодым человеком, занимал высокие посты, которых обычно люди добиваются лишь в зрелом возрасте, а чаще всего – вообще не достигают. Да, Поль Рено был все таким же: те же обаяние и непринужденность, те же уверенность в себе и добродушная улыбка. Этот человек никогда не испытывал чувства зависти или горечи, и, глядя на него, Маркус подумал: Поль всегда стоял слишком высоко и смотрел на окружающих сверху вниз со своей обычной доброжелательной, снисходительной улыбкой.– Привет, Поль, – сказал он, вставая и нехотя пожимая руку хозяину дома.Маркус ткнул пальцем в газетную передовицу.– Еще одно продвижение…Поль смеясь отстранил рукой газету.– Пока еще ничего не произошло. Надо же газетчикам о чем-то писать…– И все же, говорят, ты собираешься стать министром?– В самом деле, говорят. Сам видишь. Будем надеяться, эти люди знают, о чем пишут.– Значит, это серьезно?– Да, – немного смутившись, произнес Поль Рено. – Думаю, что у меня есть шанс. Должен признаться, что там, наверху, мы уже отмечаем это событие.Он взял Маркуса под руку.– Послушай, если ты здесь не по серьезному делу, может, пойдем и выпьем немного? Там немало твоих давних знакомых. И Жаклин обрадуется!Маркус внимательно посмотрел на него.– Как она себя чувствует?– Прекрасно! Отлично! Несколько дней назад мы вспоминали о тебе. Идем!– Пожалуй, не стоит. – Маркус снова опустился в кресло.– Ну перестань! Идем!– Нет.– Тогда я прикажу подать сюда чего-нибудь выпить.– Не надо.Поль Рено удивленно взглянул на него.– У тебя какие-то сложности?Маркус снова принялся внимательно рассматривать фотографию в газете.– Странно, что здесь ни разу не упоминается имя Дювивье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33