Доктор снова посмотрел на Жозе Харкема.
– Может она наконец уйти? – настойчиво повторил он. – Я полагаю, сестре Харкема незачем присутствовать при нашем разговоре.
Де Кок кивнул и, немного подумав, церемонно поклонился женщине.
– Я очень сожалею, мадам, о тех неприятностях и неудобствах, которые я вам причинил. Искренне надеюсь, что вы не держите на меня зла. Обещаю как-нибудь поподробнее объяснить вам, что я чист перед вами…
Жозе Харкема одарила его робкой улыбкой и поспешила покинуть комнату.
– Восхищаюсь этой женщиной, – со вздохом заметил Ван Беммелен, – ей и в самом деле пришлось нелегко, но она неукоснительно выполняла все наши указания.
Де Кок показал на Рихарда Недервауда.
– …До той минуты, пока дикое похищение не заставило ее капитулировать, – сказал он. – Когда этот безумец затащил ее на башню, она чуть не умерла со страху.
– Если кого и следует упрекать во всех этих бедах, то только меня, – заключил Ван Беммелен. – Я понимаю, вам больше всего сейчас хочется узнать, каким образом в моей больнице исчезли эти четыре женщины… – Он задумчиво покачал головой. – Ничего таинственного тут нет, это мы позаботились о том, чтобы сохранить все в тайне.
– Но почему? – недоумевал инспектор.
Ван Беммелен положил перед собой на стол руки и переплел тонкие пальцы.
– Все довольно просто… Когда человек впадает в панику, он чаще всего принимает поразительно нелепые решения, которые не только не помогают сохранить тайну, а напротив, порождают неожиданные проблемы…
– Что вы имеете в виду?
По лицу доктора скользнула грустная усмешка он окинул инспектора меланхоличным взглядом.
– Неужели сами не знаете? – не отвечая на его вопрос, произнес доктор.
Де Кок почувствовал, как в нем закипает тихая злость, но вялое безразличие доктора парализующе действовало на него.
– Ну, о ваших нелепых решениях мы поговорим потом, сказал он сухо, – а сейчас я хочу знать, где эти женщины, что с ними.
Несколько минут Ван Беммелен безмолвствовал. Наконец он протянул дрожащую руку к бумагам на столе. Это начинало всерьез раздражать Де Кока, за спиной у себя он слышал напряженное дыхание Рихарда Недервауда и Фледдера. Стиснув зубы, инспектор наклонился к доктору Ван Беммелену, почти придвинувшись к самому его лицу. Он заметил, что доктор не выдерживает его пристального взгляда и у него начинают подергиваться веки.
– Так где они? – с нажимом повторил свой вопрос Де Кок.
Доктор ответил не сразу. Он перевел взгляд на Рихарда Недервауда и опустил голову.
– На маленьком кладбище… в Эрмело-Фелдвейке.
17
Рихард Недервауд беззвучно плакал. Медленные слезы текли по его впалым щекам, все его долговязое тело сотрясалось от немых рыданий. Де Кок, желая утешить беднягу, обнял его за плечи. Молодой человек понемногу начал успокаиваться.
– Розочка умерла… она мертва… – всхлипывал он. – О Боже! Я знал это с самого начала! – Рихард горестно качал головой из стороны в сторону. – Но почему они мне об этом не сказали? – Ребром ладони он вытер слезы. – Они же могли…
Де Кок подвел его к стулу и усадил, после чего обернулся к Ван Беммелену.
– Итак, вы сказали: все четыре женщины?
– Что вы имеете в виду?
– Все четыре женщины лежат на кладбище в Эрмело-Феолдвейк?
Доктор уселся поудобнее в своем кресле, вытащил какие-то бумаги и стал раскладывать их по столу.
– Да, все четверо, – подтвердил он. – Розалинда ван Эвертсоорд, Аннетье Схеепстра, Шарлотта Акерслоот и Мария-Антуанетта ван хет Вауд. – Он резким движением отодвинул бумаги в сторону и поднял глаза на инспектора. – Прежде чем я стал главным врачом больницы Южного Креста, я работал главным врачом психиатрической клиники в Эрмело. Вот тогда-то я и узнал о существовании этого скромного кладбища. Когда-то там хоронили умерших в психиатрической клинике. И в данном случае я решил, что это самое подходящее место – тихое и уединенное.
– А в чем дело, почему вам понадобилось именно тихое и уединенное кладбище? – спросил Де Кок.
– Желая избежать гласности, мы не стали хоронить их на обычном кладбище.
Де Кок, чувствуя, что по-прежнему ничего не понимает, начал терять терпение.
– Что же случилось со всеми этими женщинами? Отчего они умерли?
Ван Беммелен безнадежно махнул рукой.
– Пейдс!
– Что это такое?
– Страшная болезнь! Совершенно неизлечимая, смертельная. К тому же протекает очень быстро… Иногда все происходит в течение нескольких дней… а то и нескольких часов. Симптомы этой болезни напоминают чуму… средневековую чуму, которая опустошала целые страны, только пейдс еще более заразен, особенно в конечной стадии, когда поражаются легкие… Капли слюны больного, которые вылетают во время кашля, содержат смертельный вирус в больших количествах…
– И все четыре женщины, о которых мы ведем речь, страдали этой болезнью?
Ван Беммелен решительно кивнул.
– В данном случае большая заслуга принадлежит доктору Ван Акену из Пюрмеренда – это он обнаружил у Розалинды ван Эвертсоорд симптомы страшной болезни, о которой незадолго до этого писал в своей статье доктор Лестерхейз. Ван Акен прочел ее в медицинском журнале.
Де Кок понимающе кивал в такт его речи.
– И как только Ван Акен поставил диагноз Розалинде ван Эвертсоорд, он немедленно связался с доктором Лестерхейзом? Я правильно понял?
– Да, так оно и было. Доктор Лестерхейз уже довольно долго работает над проблемой пейдса и считается одним из ведущих специалистов по этой болезни в нашей стране, – пояснил доктор Ван Беммелен. – Он сразу понял, что дело серьезное, и приехал ко мне.
– И что вы предприняли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38