Я обошел и трансформаторную подстанцию, и девушку, и колодец стороной и отправился ночевать в лес, решив не возвращаться, пока не найдут и не заберут несчастную. Я не могу жить рядом с трупом. Глава 7 Маша Рокотова разливала после ужина чай. Ей очень хотелось промолчать, но любопытство не давало покоя. Вчера Тимур явился поздно, она уже спала, а сегодня утром убежала на работу до того, как мальчишки встали. Кузя тоже ерзал на стуле, но расспрашивать боялся.– Тимочка, – не выдержала мать. – Как прошло твое свидание?– Мам, не начинай! – тут же насупился парень.– Да я не начинаю. Но ведь…– Ведь я уже не маленький, верно?– Ну-у…– Не ну, а не маленький! – отрезал Тимка, надул губы и стал, действительно, очень похож на ребенка.Мать и Кузя хитро переглянулись. Тимур быстренько допил свой чай и вылез из-за стола.– Я учить пошел.– Иди-иди, – закивала Маша и, едва щелкнула дверь «детской», обратилась к Кузе. – Рассказывай!– А я ничего не знаю, – развел руками парень.– Ничего? – разочарованно протянула Маша.– Разве что…– Что?– Секса у них не было.– Тьфу! А то я сомневалась! У них же первое свидание.– Вот и я говорю: несовременные какие-то.Тимур задумчиво листал тетрадь с конспектами по философии, но не понятные ему запутанные выкладки совершенно не запоминались. В голове совсем не было места для заумных лекций профессора Жукова. Сейчас Тимур мог думать только о ней, о Марине.У нее были очень длинные темные волосы, отливавшие на солнце рыжим. Она все встряхивала ими, откидывая за спину, и они текли, искрясь, по белому платью. Платье было все в каких-то оборочках и бантиках… Это Кузька там в этих платьях разбирается, а он, Тимур, видно ничего не понимает ни в платьях, ни в девчонках. Он на нее даже смотреть не мог: сразу чувствовал себя таким глупым, даже слова забывал. Все из головы выветривалось.А она смеялась. Не над ним, не обидно. Так легко, беззаботно, что и ему становилось легко. Ему было очень хорошо рядом с ней. Так хорошо, что он не заметил, как пролетел вечер. Не помнил, как, проводив Марину, доехал до дома. Помнил, что Кузька уже спал. И это тоже было счастьем. Маленькой капелькой в большую чашу счастья, которую Тимур хранил так бережно, что не мог допустить подле даже дыхания постороннего человека.Это было ново и странно: и Кузя, и мама стали вдруг посторонними. Впервые он не хотел делиться с ними своим новым чувством. Ему было немного совестно и стыдно, но все же… Тимур очень надеялся, что они поймут его и простят.Он обещал Марине, что позвонит сегодня в девять, и уже несколько раз снимал трубку, смотрел на часы и не решался звонить. До девяти оставалось еще двадцать пять минут.Как он будет сдавать завтра философию? Тимур с удивлением отметил, что пролистал уже половину тетради. Кажется, он даже читал, но ничего не запомнил. Еще бы! Думал-то он совсем о другом. Неужели Кузька прав, и любовь делает человека полным идиотом?Еще четверть часа он упорно смотрел в тетрадь, пытаясь хоть что-нибудь запомнить. Наконец, не выдержал и набрал заветный номер.– Ой, Тимур! – услышал он звонкий Маринин голос в ответ на свое приветствие. – Я так рада тебя слышать!Все напряжение, мучившее его весь вечер, разом спало, и ему снова стало легко и весело.– Ты представляешь, – сообщила Марина, – на меня сегодня чуть маньяк не напал!– Да ты что!? – испугался за нее парень. – Где?– Прямо по дороге от университета к остановке. Я поздновато возвращалась, мимо стройки шла…– Ты шла одна!?– Одна. Ира Корнеева еще осталась, я ее ждать не стала. А он стоит в кустах…– Так, с завтрашнего дня я буду тебя встречать!– Каждый день? – лукаво спросила девушка.– Каждый день. Ты забыла? Там на бухгалтера напали. Может, это и был тот самый маньяк? Ты его внешность описать сможешь?– Зачем? – удивилась Марина.– Как зачем? Нужно в милицию сообщить. Его же поймать надо.– Тима, вообще-то я не уверена, что это маньяк был. То есть, наверняка не маньяк. Просто человек стоял в кустах. Может, это сторож был. Или даже милиционер…– Может быть, – нехотя согласился Тимур. – Только одна ты все равно не ходи. Я же тут недалеко живу. Как соберешься идти – позвони мне. Пока ты собираешься, причесываешься да губы красишь, я уже сто раз подъеду.– Откуда такой опыт? – удивилась Марина.Тимур смутился:– По маме сужу.– А-а, а я думала…– Неправильно думала. Марин, ты что завтра делаешь?– Работаю.– А вечером?– Вечером мы с тобой купим по мороженному и отметим твой последний экзамен.– Ты помнишь, что у меня завтра экзамен? – поразился Тимур.– Конечно, помню! Ни пуха тебе, ни пера! Давай учи. А как сдашь, заходи к нам на кафедру, хорошо?– Хорошо!– До свиданья, я буду ждать…Марина повесила трубку. Тимур глубоко вздохнул и невидящим взглядом уставился в окно. На его губах сияла счастливая и беззаботная улыбка. Глава 8 Без пяти девять Марина Полякова уже прискакала на кафедру. Это ее шеф, заведующий кафедрой, так говорил про нее: прискакала, полетела, умчалась… Он считал, что лучшей лаборантки у него на кафедре никогда еще не было.– Маришка, у тебя в руках все горит, – улыбнулся он, подписывая отчеты.– О! Точно, Борис Борисович велел огнетушитель на перезаправку оттащить, а со склада новый выдадут, – вспомнила девушка.– Я тебе запрещаю огнетушители таскать! Они ж тяжелые.– Да я не сама, я мальчишек попрошу, студентов.Она подхватила папку с документами и помчалась в деканат.– Я, наверное, последняя, – сказала она секретарше декана и вручила бумаги.– Как всегда первая, – улыбнулась Анжела. – Марин, ты вчера долго сидела?– Не то, чтобы уж очень… А что?– Ты ведь с Корнеевой дружишь. Вы не вместе домой шли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95