Это убийство выбивается из ряда заметнее всех, сразу видно, что с первыми нападениями оно никакой связи не имеет, согласен?– Ну, согласен.– Вот. Теперь Ильин и Постников. Оба недавно вернулись из командировки на Кавказ. Уже третий раз там были, все три раза вместе. Могло там между ними что-нибудь произойти? Могло. Мало ли, как складывались их отношения, могла произойти какая-то стычка. А вчера их направили патрулировать недострой. Там они – один на один, вокруг ни души. Поспорили, повздорили, вспомнили старые обиды. В результате драка.– Это как надо было повздорить, Коля, чтоб зубами горло друг другу рвать? Зубами! А ведь они оба были вооружены. Самое естественное, если бы один хотел убить другого, – это применить табельное оружие. Ничего подобного! Дерутся, как звери. Ногти, зубы, камни…– Звери камнями не дерутся, – заметил Савченко.– Звери не стреляют. Вот они и не стреляли. Хорошо еще ребята вовремя подоспели. Кто-нибудь из них пришел в себя?– Когда я был в больнице, нет. Тимка должен там побывать после университета, это по пути. Сейчас придет, доложит. Постников-то вряд ли что-то расскажет. Врач сказал, он может вообще голоса лишиться.– Слушай, Коля, – Нестеров почесал карандашом за ухом, – я понимаю, дел много, работы по уши. Но мальчишка-то даже не официальный стажер, хоть и толковый. А ты его на самостоятельные задания отправляешь. Зачем в университет его послал? Не напортит он там?– Во-первых, он, действительно, толковый, не напортит. А во-вторых, мне нужно, чтобы он собрал не информацию, а сплетни и слухи. Факты и показания у меня уже есть, но в них нет зацепки. Никого из посторонних вахтерша не пропускала, с кем Давыдов пошел в кладовку, никто не видел…– Здрасьте!В кабинет ввалился запыхавшийся Тимур. Ввалился, потом на секунду задумался и спросил:– Войти можно?– Ага, – кивнул следователь, – постучать теперь можешь себе по лбу. Садись. Что нового?Каримов уселся за стол. Нестеров про себя отметил, что парень за этим столом смотрится и держится так естественно, будто не первый год здесь сидит.– В больнице пришел в себя Ильин. Он вообще ничего не помнит, говорит: ходили, смотрели, разговаривали. А очнулся уже в больнице и понятия не имеет, как он туда попал. В университете во вторник собирается ученый совет, вроде бы хотят отстранить от работы ректора, потому что он не может обеспечить безопасность. Сам ректор говорит, что точно знает, кто ходил с Давыдовым в кладовку за бумагой.– Кто?! – Нестеров даже привстал со стула.– Зайцев. Проректор по научной работе Анатолий Иванович Зайцев. Они вместе вышли из приемной, Зайцев ругался, что печатать не на чем, что Давыдов все растащил и тому подобное. Если верить ректору, то за бумагой они пошли минут за тридцать-сорок до того, как, по словам эксперта, наступила смерть Давыдова.– Стой-стой! – прервал его Савченко. – Ты откуда все это взял? Я не пойму, ты Садовского допрашивал что ли?– Нет, не допрашивал. Он мне сам все сказал.– То есть?– Он встретил меня в коридоре и позвал к себе в кабинет, – принялся растолковывать Тимур. – Я, говорит, знаю, ты практику в милиции проходишь и при обнаружении трупа был. Я тут подумал и вспомнил: Давыдов и Зайцев ссорились, а потом пошли за бумагой. Они, говорит, часто ругались, я не придал этому значения, а теперь вспомнил. Сам ректор, якобы, в этот момент собирался уезжать и вышел из приемной за ними следом. Только они пошли направо, а Садовский налево, к лестнице.– Вообще ерунда какая-то, – потряс головой Нестеров.– Конечно, ерунда, – согласился Тимур. – Просто у Садовского выборы скоро, вот он и решил подставить своего главного соперника.– Глупо, – сказал Савченко. – Так бесхитростно ему проректора свалить не удастся. Только вот откуда Садовский узнал про бумагу?Тимур Каримов глубоко вздохнул и решился:– В этом, скорее всего, я виноват. Да, точно я. Я ведь об этом маме сказал, ну, о том, что надо найти того, кто у Давыдова бумагу просил. А она помогает Садовскому к выборам готовиться. Вот, наверное, и доложила ему. А он решил воспользоваться случаем да на Зайцева подозрения навести. Вы меня теперь отстраните, да?Следователь и оперативник переглянулись и рассмеялись.– Расслабься, Тим, – Савченко похлопал погрустневшего парня по плечу. – Мы и допускать-то тебя не имели права, не то что отстранять. Но с мамой такими вещами делиться не стоит, тем более мама твоя – журналист. Но в данном случае, кажется, неплохо получилось. Очень даже не плохо. Глава 32 Старая сирень совсем завалилась на скамейку, и ее густая темная листва не пропускала мучительное солнце. В благодатной тени под низкими ветками сидели Кузя Ярочкин и Митя Гуцуев. Сегодня в интернат опять приходили из милиции и приставали к Митьке с расспросами. Отправлять его в лагерь пока запретили. Кузя чувствовал себя виноватым в том, что сдал мальчишку Тимуру, ему было тяжело, что Митька на него злится.– Слушай, неужели я и в самом деле на тебя напал? – снова спросил Кузя.– Отстань.– Ты извини.– Фигня. Я тебя даже уважать начал, когда ты на меня кинулся. Не трус, значит.– Глупый ты, Митька, – вздохнул Кузя. – Когда я тебе помогал, ты не уважал. Подставить меня хотел. А когда я тебе в морду дать решил, ты сразу уважением проникся. За добро нужно уважать, а не за зло.– Думаешь? – усмехнулся Митька.– Уверен.– Ну-ну, флаг тебе в руки и барабан на шею.– Мить, еще раз тебя прошу, ты не ходи больше на эту стройку.– А тебе-то чего?– Там на людей маньяк нападает, сам же знаешь. Я бы не хотел… Ну… чтоб он на тебя напал, вот.Помолчали. Сирень шелестела листьями, и над головой болтались гроздья зеленых стручков, оставшихся на память от пышных цветов с удушливым весенним ароматом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95