Стакан исчез под столом, и только это произошло, за столом раздалось:
– Вспомнил!
Стакан вернулся на стол и Тодор заговорил, уже без крика.
– На той неделе еще, меня на рынке городском мент повязал. Молодой еще, салага, выслужиться, понимаешь, решил. Придурок, думал, что за меня ему благодарность объявят. Салага, одним словом. Я хотел одного чучмека рекетнуть. Подхожу к нему. Так, мол, и так, давай сотню, а то проблемы будут. Только это чудо по-хорошему не захотел и в крик. В общем, повязал меня мент да в КПЗ свел. Салага, не знает с кем связался. У меня ж в ментуре одни друзья, я понимаешь, их ненавижу, а они ко мне льнут. Вот ситуация. Короче, под утро швыряют меня на асфальт перед отделением, дескать, пошел вон, у нас без тебя камеры забиты, еще раз попадешься, на зону отправим. Они мне всегда так говорят, короче, друзья. Я на них никогда не в обиде. Ну, я почти довольный домой и покондылял. А зябко было. Меня ж в одной рубашонке взяли. Иду, ёжусь и вижу, валяется тряпка, поднимаю куртка. Чуешь, в самый раз, как по волшебству. Ну, думаю, не сосем, ты у бога доверие Витёк потерял. Два шага прошел, а может три, ещё куртка. Представляешь Сергеич, сроду такого не было, чтоб так повезло. Я эту вторую куртку Кокосу ссудил, ну как ссудил, подарил короче. Мне, понимаешь для друга ничего не жалко. Куртка-то классная. Теплая, просто не куртка, а пальто зимнее. В такой никогда не холодно. Короче, повезло.
– А где нож нашел? – спросил я, радуясь, что мои подозрения оказались совершенным бредом.
– Где нашел? Вот в куртке, в кармане и нашел. Где еще его найдешь? Сунул руку в карман, а он там и лежит.
Тодор замолчал и получил на растерзание бутылку, которая была быстро опустошена до самой последней капли. Пришлось и мне с ними за примирение выпить, на этот раз я стесняться и противится не стал. Сергей Сергеевич тоже не отказался и потому посчитал своим долгом принести еще один пузырек. Когда мы с Тодором окончательно помирились, он взял меня за плечо и твердо пообещал:
– Я за тебя Андрюха в огонь войду и в воду прыгну. Потому что ты мне друг первый. Мне Кокос друг первый и ты друг первый и Сергеич друг первый. Мы сегодня помахались чуть-чуть, но это для дружбы только. Потому что ты мне первый друг. Кстати, у тебя нет червонца до следующей недели. Отдам, не сомневайся, вот закалымлю на днях и отдам. Я ведь на работу хочу устроиться. Вот пить завяжу, паспорт выправлю и сразу устроюсь. Не сомневайся друг. Нам между собой сомневаться никак нельзя.
Я торопливо сунул руку в карман и достал мятую десятку, я дал бы еще, компенсируя свое глупое подозрение, но у меня больше не было. Тодор получив купюру, слегка обделил меня интересом и переместил его на Сергея Сергеевича. Он сказал ему несколько слов о дружбе, о предстоящем трудоустройстве и попросил займы, но дачник вежливо отказал ему, мотивируя отказ отсутствием наличных денег. Оказалось, что он их в последнее время принципиально не берет у жены, а требует с неё еженедельного подвоза продуктов и прочего необходимого. А деньги не берет из опасения, что все в долг отдаст.
– Да, – тяжело вздохнул Тодор, – умный ты мужик Сергеич, но баба тебя крепко охомутала. Вижу, что тебе сейчас не икнуть, ни пукнуть. Сочувствую Я бы так не смог. Я свободу люблю, через, что понимаешь, и страдаю. Вот ты мужик грамотный ответь, в чем смысла наша жизненная?
– Ну, Виктор, – интеллигентно задумался Виктор Сергеевич, – уже тысячи лет философы бьются над этим вопросом. Однако понимаете, единого толкования данной, можно сказать важнейшей проблемы человечества, пока нет. Да и вряд ли она будет, единая то. Множество философских систем об этот вопрос копья ломало, но единого мнения нет. Ведь жизнь у каждого своя и смысл должен быть свой. Я не знаю, вообще стоит ли говорить о возможности, ну, как бы разглашения этой душевной тайны каждого человека.
– Вот и я не знаю, – подвел итог ответу на вопрос Тодор и пошел к калитке.
Кокос же посмотрел на стол, на нас с Сергеичем, почесал недельную щетину, поморщил лоб и так осторожно обратился к хозяину огорода.
– А вот, тут у меня кое какой кокос в кармане был. Интересная штука. Я вот думаю показать его вам или как?
– Покажи, – встал я опять в стойку охотничьей собаки.
15
Кокос еще немного помялся, потер нос и осторожненько выдвинул условия раскрытия своей тайны.
– Четвертиночку бы еще. Вроде, как маловато чуть-чуть. Еще бы закокосить чуточек. Тогда бы я и показал с превеликим удовольствием. А без четвертиночки оно как-то сами понимаете, уже не то.
Я жалобно – просяще посмотрел на хозяина и тот, вздохнув, ничуть не легче Кокоса ушел в дом. Скоро перед Кокосом на столе стояла бутылка «Старки», а напротив сидел радостный Тодор, но как он очутился с нами за столиком, я не разобрал. Мне даже показалось, что в огороде Сергея Сергеевича запахло мистикой. Всё вокруг стихло. Мы выжидающе смотрели на Кокоса, а тот: то на бутылку, то на калитку. В его кудлатой голове, судя по блеску карих глаз, зрел какой-то хитрый план, пока нам неведомый. Когда перемещения глаз с бутылки на калитку стали подозрительно интенсивными, Сергей Сергеевич взял, обласканную взглядом Кокоса соблазнительницу в руки. Здесь Кокос выдал такой тяжелый вздох, что я даже испугался за содержание кислорода в его отнюдь не могучем и изрядно изношенном организме. Хранитель тайны еще раз вздохнул, и, вынув из кармана куртки, положил перед нами крохотный предметик из пластмассы.
– Вот какая хреновина в карманце завалилась. Что за кокос такой не знаю, но в кармане была, и выбросить я её не решился. Какого кокоса не решился, не знаю, но не решился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85