– Когда-то мы танцевали с Изабель. И хоть это был обыкновенный фокстрот, она кричала мне: «…мой Нуриев…мой Барышников»… С тобой ничего подобного еще не было?Мне вспомнилось: «мой Аладдин», но я не собирался обсуждать эту тему с Дервишем.– Продолжай, – приказал я.– Потом мы поспорили. Она считала, что наша группа по определению является криминальной. Ей так больше нравилось. А я утверждал, что группа в первую очередь культурная, поскольку плоды ее деятельности – пропаганда русской культуры на Западе. В итоге мы достигли компромисса, и, поскольку в тот момент танцевали фокстрот, так и назвали ее – культурно-криминальная группа «Фокстрот».– Где это было?– В Париже.– Когда?– Полтора десятка лет назад. Ей было тогда восемнадцать.– Вы ведь не были иммигрантом.– Верно, но я часто выезжал за рубеж на гастроли. И не только я, многие из нашей группы имели такую возможность.Раздался стук в дверь. Я вышел в коридор и осторожно поинтересовался, кто это.– Горбанюк, – послышался голос.Я открыл. Горбанюка сопровождал тот самый шофер, который вез нас из аэропорта на БМВ и о существовании которого я успел уже позабыть. Они принесли с собой огромный футляр то ли от байдарки, то ли от каноэ, то ли от какого-то гигантского электрооргана.– Это еще что такое?– Не можем же мы в открытую нести Джаича по лестнице. В машине мы его вытащим. У нас микроавтобус с наглухо зашторенными окнами.– А куда вы его повезете?– У меня есть знакомый в нашем военном госпитале. Заведующий хирургическим отделением.Оказавшись в комнате, они остановились как вкопанные. На диване, будто мумия, восседал тяжело раненный Джаич, под окном на корточках – Дервиш, прикрученный скакалкой к батарее, на полу валялся пистолет с глушителем.– Еханый бабай! – воскликнул шофер.– Разрешите представить, – проговорил я. – Всемирно известный танцор Барри Амарандов.Тот осклабился.Горбанюк дико посмотрел на неподающего признаки жизни Джаича.Шофер «Гвидона» поставил футляр на пол и открыл его. Затем мы попытались засунуть туда капитана КГБ. Ноги не помещались.– Длинный, зараза! – выругался шофер.Ноги пришлось подогнуть, и футляр закрылся.– Он там хоть не задохнется? – поинтересовался я.– Не успеет. Лишь бы дотянул до госпиталя, а там все должно быть О'кэй.– А он что, живой еще? – вступил в разговор Дервиш.– Да, – подтвердил я. – Сегодня не твой день, верно?– Ну и везучий же этот сукин сын!Горбанюк и шофер взгромоздили футляр с Джаичем себе на плечи и понесли вниз. Я поцеловал подвернувшуюся под руку Малышку и возвратился к Дервишу.– Теперь об Изабель, – проговорил я. – Она имеет какое-то отношение к вашему бизнесу?– Раньше имела самое непосредственное.– А что случилось потом?– Ромуальдо дал ей коленом под ее аппетитный задик. Да это и неважно. Ведь все, что ты хотел узнать, ты уже знаешь.– Нет, не все, – спохватился я. – Я уверен, что среди антикварщиков у вас имеется осведомитель. Кто это?– Давай сначала обсудим, что ты намереваешься делать со мной дальше. Я, конечно, мог бы уподобиться красавице из «Тысячи и одной ночи» и рассказывать все новые и новые сказки для того, чтобы выжить. Но у меня не столь богатое воображение, как у Шехерезады.Я вздрогнул. Случайное ли это совпадение?– Жаль, – сказал я. – Я люблю сказки из «Тысячи и одной ночи». В особенности, про Аладдина.Он усмехнулся.– Я бы начал так, – продолжал я. – Жил-был Дервиш – посланец злого волшебника из далекой страны Маргиб…Дервиш продолжал усмехаться, и вдруг я с ужасом понял, что это отнюдь не реакция на мои слова. Потом за моей спиной послышалось деликатное покашливание, и хриплый голос с грузинским акцентом проговорил:– Не поворачиваться, оружие на пол, иначе стреляю.Мне даже сначала показалось, что это Бондо. Но, к сожалению, это был не Бондо, а Гоча Гуриели.В этот момент я сидел на четвереньках перед Дервишем. Я отбросил «Бульдога» в сторону и поднялся. Гуриели держал в руках пистолет с глушителем, поднятый им с пола. Это бы еще ничего, но рядом стоял парень с «Макаровым» в руках, лицо которого мне показалось знакомым. Однако актером он не был, в этом я нисколько не сомневался.Гуриели проверил пистолет и обнаружил, что тот разряжен.– Где запасная обойма? – обратился он к Дервишу.– У меня в кармане, – отозвался тот. – Развяжите меня.Гуриели подошел к нему, нащупал в одном из карманов обойму и вставил ее в пистолет. И тут же всадил в Дервиша несколько пуль.– Зачем? – удивился его напарник.– Разве ты не понял, что он нас продал? – Гуриели выругался по-грузински. – Ладно, Дервиша мы захватим с собой, а этого кончай из «Макарова».Черный зрачок пистолета поднялся и уставился на меня. И тут я понял, где я его уже видел. На фотографии в доме у прапорщика Белецкого!– Гунько! – крикнул я, и парень от неожиданности вздрогнул. – Гунько, где Никодимов, Гунько?– Кончай его, Гун, – сказал Гуриели.– Нет, сначала я должен выяснить, откуда он меня знает.– Нас заложил Дервиш. Неужели не понятно? Пока мы выполняли его задание, он нас здесь сдал. С потрохами!– Но Дервишу ничего не было известно о Никодимове, – возразил Гунько.– Ты уверен? – заинтересовался Гуриели. – А кто это такой?– Мой кореш. Он сейчас в Боснии.Они говорили, а я лихорадочно думал, как спастись. Малышка и Тролль остервенело палили из своих пушек, но теперь они помочь были не в состоянии. К сожалению, ни Гуриели, ни Гунько не обладали теми способностями, какими обладали Бобо и Дервиш.Неожиданно за спиной у Гуриели я заметил Саймона. По своему обыкновению тот принялся подкрадываться к чужаку с тыла, не издавая при этом ни звука.– Ладно, кончай его, – повторил Гуриели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143