началась вся эта бодяга с фотографиями. Уверяет, что зажигалка осталась в квартире.
– А взять ее мог и Виктор, и Олег Косовец, и его приятель со шрамами. Правильно?
– Правильно. Я нашел ее как раз в траве возле шлагбаума. Похоже, они боролись, и убийца выронил ее.
– Да, или специально оставил, чтобы навести нас на Виктора.
Пришел Илья. Выглядел он неважно, и я налил ему виски.
– Что там Виктор? – спросил он. – Когда похороны?
Я пожал плечами:
– Там занимаются. Мы с ним вчера ездили к его бывшей жене. Знаешь, он очень прилично держится.
Илья хмыкнул:
– А чего ему нервничать?
– Не нравится мне твое настроение. Марина была все-таки его дочерью.
Илья уселся в кресло, протянул руки к пачке фотографий на столе:
– Не возражаешь, если я посмотрю?
Однако внимание его привлек прямоугольник кредитной карты.
Я заметил, как он сощурил глаза:
– Откуда?
– Это было в одном конверте с фотографиями. Две кредитные карты.
Он вынул из кармана телефон, нажал кнопку и отрывисто приказал:
– Иван, посмотри мне карточку. – Отключившись, он помолчал, а потом сказал насмешливо: – Половину загадки про пропавшие два миллиона можешь считать разгаданной.
Я молча смотрел на него.
– Это – не кредитка, это карточка с электронной подписью. Уверяю тебя, на ней окажется подпись Осмоловского. Как Марина сделала ее, ума не приложу: она работает у нас всего два года, и доступа к таким вещам не имеет.
– Почему ты так уверен, что это именно карточка с его подписью?
– Потому, что другая карточка – действительно кредитная, одна из тех, через которые проходили платежи в ту пятницу. Денег на ней нет, но именно через нее транзитом перечислялись деньги.
– А где же сами деньги?
Он засмеялся.
– А вот это вторая половина загадки. Но ясно, что Марина имела к этому непосредственное отношение. Жаль, что она уже ничего не сможет рассказать. Судя по этим снимкам, в истории с Гелей она тоже была замешана. Знать бы, кто стоит за всем этим? У Игоря нет каких-нибудь соображений?
Я пожал плечами.
– Игорь советует мне изложить все это в милиции.
– А ты?
– А я думаю, что со стороны все это выглядит, как в плохом бульварном романе: ревность, наследство, утопленница, пропавшие деньги. – Я вспомнил, что Алена говорила примерно об этом, добавляя ко всем атрибутам еще и похищенную красавицу. Неожиданно я подумал, что Равиль давно мне не звонил, отчаянно перепугался и трясущимися руками достал телефон.
Равиль сразу ответил. Все тихо, солнышко светит, беременные девицы чинно гуляют во дворе, – в общем, тишь да гладь. Чистый санаторий, а не пост!
Я пообещал, что подъеду сменить его, и он обрадовался. Видно, занудился сидеть в машине.
Илья с любопытством прислушивался к нашему разговору.
Не вдаваясь в подробности разговора, я вернулся к тому, почему не хочу обращаться в милицию.
– Зарплата у ментов маленькая, начальников много, дома жены пилят за то, что денег нет, и за то, что пропадают где-то целыми днями, у родителей пенсия копеечная, дети – двоечники – а мы к ним попремся со своей занимательной историей. Да они нас на смех поднимут! Самим надо разобраться.
– Ну, ну. – Илья покивал, посидел еще немного и ушел к себе.
Я подъехал к больничной решетке. Равиль уехал, довольный тем, что его сменили. Оставшись один, я включил «Русское радио» и молча слушал музыку и треп ведущих.
Смеркалось. К вечеру похолодало, и я подумал с тоской: «Господи, когда же наступит лето?» Ухоженный парк при больнице опустел, окна палат засветились. Задержавшиеся посетители и персонал спешили домой. Кстати, Веру я не заметил. Наверно, пропустил, или она ушла раньше, подумал я.
Вышел размять ноги, закурил.
Уже через минуту от моего благоразумного решения к окну не подходить и с Гелей не разговаривать не осталось ровно ничего. На смену пришло просто непреодолимое желание увидеть ее, хотя бы через стекло.
Какого черта! Она ведь сама просила, чтобы я пришел, хотела мне что-то показать.
Я отбросил сигарету и решительно перепрыгнул через решетку.
Стараясь не шуметь, я тихо прошел по бетонной дорожке вдоль дома прямо к нужному окну.
Окна первого этажа находились довольно далеко от земли, но мне повезло: рядом находилась лестница, ведущая к чердачному окну. Я взобрался по ней, и шагнул на широкий подоконный отлив.
Почти сразу же распахнулось окно, и встревоженный голос Гели сердито сказал:
– А как все люди, через дверь, ты, конечно, войти не мог. Чего так поздно-то?!
Я спустил ноги в комнату и огляделся: обычная двухместная больничная палата, правда, очень чистенькая, видно, недавно делали ремонт. Впрочем, Геля обладает удивительной способностью организовывать вокруг себя пространство, сообщая ему уют и придавая домашний облик. Вот и сейчас, одна из кроватей накрыта пушистым пледом, мягкий свет настольной лампы освещает поверхность низенького столика, накрытого льняной салфеткой, чашку чая, тарелочку с кексом, рядом на блюдце золотится лимон.
Видимо, перед моим приходом Геля работала: экран ноутбука мерцает, а рядом лежат какие-то листки, ручка.
Геля внимательно и молча смотрела на меня.
Я неопределенно кивнул в сторону:
– Хорошо тут у тебя, тихо.
Она пожала плечами:
– Ну, шуметь тут некому. Девчонки почти все на выходные по домам разъехались, остались я да еще человек пять, их Александр Иванович не отпустил.
– Не скучаешь одна? Может, тебя тоже можно забрать?
Она подняла на меня глаза, и заморгала, пытаясь удержать непролившиеся слезы.
Сглотнула, помотала головой:
– Нет, мне нельзя.
Я шагнул к ней, уже и не поминая свои обещания, прижал голову к себе, и она влажно задышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66