Теперь же Лешеку казалось, что дыхание его
остыло и выдыхает он точно такой же морозный воздух, к
акой и вдыхает.
Надо было уходить с реки в лес, при
свете дня его увидят издалека, а конные нагонят его так быстро, что он не у
спеет как следует спрятаться. Странно, но погони
Лешек не боялся, и легкая улыбка все е
ще играла на обветренных губах. Будто его страх, вечны
й страх, остался в монастыре, будто он скинул его с себя вместе с ненавистн
ым подрясником, сорвал с шеи вместе с крестом.
Лешек огляделся: лес стоял по обоим берегам реки, но о
дин берег был крутым, а другой Ц пологим. Он задумался: на пологом берегу
его скорей начнут искать, зато, поднимаясь на крутой, он не сможет замести
следов. В конце концов, он выбрал пологий берег Ц есл
и погоня обнаружит его следы, то его найдут за час, не больше.

Жаль, что стихла метель. Лешек оглянулся Ц на санном п
ути следы его мягких, меховых сапог
не были заметны, метель сдула с реки снег, уложив его валиком на
берега. Конечно, их можно разглядеть, и те, кто буд е
т его искать, несомненно их увидят. Он
вздохнул и прошел по собственному следу назад, прошел довольно далеко, с
полверсты. Теперь они точно не найдут того места, где
он углубится в лес.
Засыпать глубокие дырки от сапог
на берегу оказалось тяжелей, чем он думал Ц снег наби
лся в рукава, и заломило запястья. Самое обидное, что за ним все равно оста
валась широкая полоса потревоженного снега, котору ю
при желании можно разглядеть, как бы тщательно он ее не заравнивал.

Лешек только-только добрался до первых елей с толсты
ми стволами, когда услышал глухой стук копыт. Сердце упало, он присел и пос
тарался слиться с серой корой дерева. Но, на его счастье, кто-то проехал ми
мо в сторону монастыря Ц проехал на санях, запряженных
парой коней, с молодецким гиканьем, нахлес
тывая лошадей. Из-под полозьев во все стороны летела л
егкая на морозе снежная пыль , и Ле
шек выдохнул: теперь его следов точно не увидят, напрасно он шел назад. Уда
ча снова тронула губы улыбкой.
Он зашел в лес довольно далеко Ц
при свете солнца он не боялся заблудиться. Сначала он
собирался идти вдоль реки вперед, но ему пришлось отказаться от этой мыс
ли Ц сугробы местами доходили ему до пояса. Но и оста
новка на несколько часов не входила в его планы Ц мороз убьет его, как тол
ько он перестанет двигаться. Оставалось лишь
разжечь костер и отогреть, наконец, лицо и руки.
Высушенные морозом дрова будут гореть бездымно,
что-что, а костры Лешек разжигать умел.
Он без труда нашел подходящую валежину, и только потом со
образил, что топора у него с собой нет. Пришлось ломать сухие сучья
непослушными руками.
Прозрачный, почти невидимый огонь жарко разгорелся з
а несколько минут, и сжирал ветки с фантастической скоростью. Лешек прот
янул к нему тонкие посиневшие пал
ьцы, и вскоре к ним вернулась чувствительность Ц это
было очень б ольно, а боли он всегда боялся.
П ришлось перетерпеть: ему казалось, что лю
бой звук разнесется по лесу на несколько верст. Однако
руки отогрелись, приобрели нормальный цвет, загорелось лицо и
мучительно потянуло в сон.
Есть Лешек не
хотел Ц слишком сильное волнение всегда отбивало
ему аппетит, поэтому пшено он реши
л поберечь. Чтобы не уснуть, он наломал еще сучьев, на э
тот раз потолще, пожевал еловую ветку и пососал снег Ц можно ничего не ес
ть несколько суток, но пить и жевать елов ую
хвою при этом надо обя
зательно, так научил его колдун.
Если он уснет, то костер погаснет через полчаса. И даже
если он зароется в снег, как это делают на морозе собаки,
то все равно рискует замерзнуть.


* * *

Лешек попал в Усть-
Выжскую Пустынь, едва
ему исполнилось пять л
ет. Между тем, он отлично помнил свое детство. Помнил м
ать Ц сначала молодую, веселую, румяную, а потом в одночасье состарившую
ся от болезни. Помнил ее прозрачное лицо с синевой на щеках,
тонкие руки, обнимающие его за шею, губы, целующие его лоб. А вот
отца и деда он помнить не мог Ц их
уби ли , когда ему не было и года.

Ч ерез много лет, передавая колдун
у рассказы матери, Лешек узнал, что дед его был знамени
тым волхвом Веле миром ;
им и его сыном князь Златояр когда-то откупился от церко
вников . Дом сожгли, и о
ни с матерью прятались у чужих людей, переходя и
з деревни в деревню. Голод, горе, не сложившийся быт подкосили е
е, и первая же лихорадка высосала из нее жизнь. Лешека
отдали в приют, к монахам, не желая
связываться с хлипким, болезненным мальчонкой, который никогда бы не ста
л в семье хорошим работником.
Монахи тоже не обрадовались этому приобретению
. Из приюта для подросших воспитанников вели два пути - ста
ть послушником, или поселиться в какой-нибудь деревн
е , которые во множестве были разбросаны по монастырс
ким землям, и платить монастырю подати, размер которых с каждым годом ста
новился все больше, практически не оставляя крестьянину возможности вы
браться из нищеты. И какой из этих путей стоило выбирать, каждый решал для
себя самостоятельно.
Любой послушник мечтал стать монахом, однако большинство из них доживал
и до старости, так и не добившись пострига. Зато те, кому это удалось, превр
ащались в высшую касту, «белую кость» монастыря Ц им
гарантировалась сытая, безбедная жизнь и необременительный труд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20