А когда за первым лоскутом последовал второй, Л
ютика охватило отчаянье. Нет-нет! Не надо так! Он думал, что заплачет Ц от с
траха, оттого, что он совсем не ожидал ТАКОГО. Но слез не было, плакать он то
же не мог. Он вовсе не был готов, он просто не знал, как это будет ужасно!
Человек-птица методично снимал с него кожу лоскут за лоскутом, и Лютик кр
ичал Ц или думал, что кричит. Он просил, он умолял отпустить его, он не мог в
ыдержать этого и минуты, но никто не слышал его. Отчаянье, всепоглощающее,
наполнило его до краев Ц не надо! Сначала в голове его не было мыслей Ц о
н думал только о том, как ему больно, и искал выход, надеялся что-то изменит
ь, но вдруг вспомнил: долго, очень долго, несколько дней! Нет! Немедленно! Се
йчас же! Это надо прекратить! Он уже не хотел быть шаманом, он хотел вырват
ься, освободиться.
Лютик понял, почему так волновался дед Ц он ведь тоже проходил через это,
он знал, он заранее знал, что Лютика ожидает, и не предупредил! Не рассказа
л! Он говорил, что будет очень больно, но ведь не настолько! Потому что он ум
рет, еще немного, Лютик не выдержит и умрет!
«Мир, в котором я живу Ц прекрасен». Мысль прилетела откуда-то издалека и
стукнулась в висок, как ночная бабочка в окно, пробившись сквозь боль и бе
зысходность. Первое потрясение прошло, и Лютик вспомнил, что обещал деду
быть сильным. Только очень сильные люди становятся шаманами. Боль, навер
ное, нисколько не уменьшилась, но желание быть сильным погасило отчаянье
. И если бы ему дали возможность кричать, он бы перестал просить пощады. То
лько слезы, зажатые внутри, никуда не исчезли. Теперь он начал жалеть себя
Ц несколько дней! Ему придется быть сильным несколько дней, а ведь прошл
о всего несколько минут!
Крики просились наружу, и оттого, что их никто не слышит, становилось в нес
колько раз тяжелей. Голова бежала кругом, и Лютик быстро потерял счет вре
мени Ц оно казалось ему вытянутой нитью, насколько тонкой, настолько и б
есконечной. Боль стала его существом, он пропитался ею насквозь, он начал
думать, что так было всегда, и так навсегда и останется. Он не умрет. Он обещ
ал деду, что не оставит их, и он выполнит обещание. Там, где кожа была сорван
а, воздух жег тело кислотой. Человек-птица отбрасывал лоскуты в огромный
котел, и когда снова поворачивался и склонялся над Лютиком, внутри все сж
ималось от ужаса. Еще. И еще. Как больно! Кривой коготь подцеплял кожу и отр
ывал ее зачастую с кусочками мяса.
«Мир, в котором я живу Ц прекрасен». Лютик заставлял себя не смотреть на ч
еловека-птицу, на его когти, он хотел примириться со страданием, принять е
го невыносимость как должное, он хотел думать о хорошем.
Млад тряхнул головой: это было давно. Он прошел испытание, он ни разу не по
просил духов о смерти. Он понял, что от страдания его освободит только сме
рть, и не захотел ее. Он выдержал все: его тело разорвали на куски, скелет ра
зобрали по косточкам, выворачивая сустав за суставом; его варили в котле:
его плоть, разорванная, расчлененная, мелкими ошметками лежащая в котле,
все равно чувствовала жар. Бесконечность… Что-то вроде забытья… Много ча
сов… Он думал, что умер. Ему чудился ветер, который шевелит волосы, и дождь,
капли которого поцелуями падают на щеки. Он лежал в высокой траве под дуб
ами, и ловил капли ртом. «Помоги мне, - думал он, - помоги мне снова стать живы
м, помоги мне вернуться домой». Он не знал, у кого просит помощи Ц то ли у ка
менного идола, возвышающегося над ним, то ли у неба, распростертого перед
глазами, то ли у дождя, целующего его лицо. Пахло мокрой травой и землей, и т
оска зазубренным лезвием царапала сердце Ц мир, в котором он жил, был пре
красен. Прекрасен, как глоток ледяной воды из родника, комком встающий в г
орле. Он хотел туда, в дубовую рощу, он хотел этого мира, он хотел травы, и ве
тра, и дождя.
- Просить пришел… - оборвал его воспоминания человек-птица.
Млад кивнул, инстинктивно подаваясь назад Ц он до сих пор боялся этого д
уха.
- Понимаешь же, что это бесполезно, а?
- Понимаю.
- Зачем тогда поднимался?
- Я… мальчика хотели увести чужие боги, он не знал, что рожден шаманом, - мысл
ь созрела в голове внезапно, как озарение, - он еще не готов. Ему нужно время
, чтоб прийти в себя, понять, кто он есть. Я прошу отсрочки.
- У него есть десять дней. Три из них он проведет в одиночестве, так что у нег
о Ц десять дней, а у тебя Ц неделя, - ответил человек-птица.
- Скажи… через тебя прошло столько шаманов… как думаешь, он выдержит испы
тание?
- Это зависит от него. Если бы ты знал, как часто мне доводилось ошибаться в
людях! Люди Ц странные и непонятные нам существа. Я, например, не сомневал
ся, что ты умрешь, ты был слишком мал, и ты совсем не походил на других шаман
ов. А иногда с виду сильный и непробиваемый парень отказывается от жизни,
едва с него слетит пара лоскутов кожи. Я ничего не могу тебе сказать, воля
к жизни Ц неясная для нас сущность.
- А вы… вы вольны помочь шаману при пересотворении?
- В этом нет смысла. Если у шамана нет воли к жизни, он не вернется из первого
же путешествия Ц просто не сможет вернуться, если мир яви не притягивае
т его обратно. Я могу пообещать тебе только одно: мы постараемся поддержа
ть его. Впрочем, мы поддерживаем всех Ц кого-то насмешкой, а кого-то сочув
ствием.

3.

Гадание в Городище

Собираясь в Городище, Млад боялся оставлять Мишу одного так
надолго. Два дня он между лекциями бегал домой, проверить, все ли в порядке
. Теперь же раньше сумерек он вернуться не рассчитывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29