Нинка подхватила едва подъемную свою ношу, потащила
через пути, через канаву, через лесок, проваливаясь в недотаявшие весен-
ние сугробики, - к шоссе, усадила-привалила к дереву на обочине, сама
вышла на асфальт, готовая голосовать, попыталась, сколько возможно, при-
вести себя в порядок и даже охорошиться.
Показались быстрые фары. Нинка стала как можно зазывнее, подняла руч-
ку. Машина проскочила было, но притормозила, поползла, виляя, назад, и
Нинка увидела, что это - бежевая "девятка".
Вернулись!
Как ветром сдуло Нинку в кювет, а "девятка" остановилась, приоткрыла
водительское стекло, храбрый плейбой - искатель приключений высунулся и
повертел усатой головою:
- Эй, хорошенькая! Ну, где ты там?
Нинка не вдруг осознала ошибку, а, когда осознала и полезла из кюве-
та, "девятка" показывала удаляющиеся хвостовые огни.
- Ф-фавен! - незнамо за что обложила Нинка плейбоя.
Побрякивая железками, протрясся из Москвы старенький грузовик. Снова
появились быстрые фары. Снова Нинка подняла руку.
Черная "Волга" 3102 с круглой цифрой госномера стала рядом. Откорм-
ленный жлоб в рубахе с галстучком - пиджак на вешалке между дверей - ус-
тавился оценивающе-вопросительно.
- В Текстильщики! Во как надо! - черканула Нинка большим пальцем по
горлу.
Жлоб подумал мгновенье и щелкнул открывальным рычажком:
- Садись.
- Я! - замялась Нинка. - Я не одна, - и кивнула в сторону дерева, мо-
наха.
Жлоб отследил взгляд, снова щелкнул рычажком - теперь вниз, врубил
передачу.
Нинка вылетела на дорогу, выросла перед капотом, раскинув руки.
- Не пущу! - заорала.
Жлоб отъехал назад, снова врубил переднюю и, набычась, попытался с
ходу объехать Нинку. Но та оказалась ловче, жлоб едва успел ударить по
тормозам, чтоб не стать смертоубийцею.
- Ф-фавен! - сказала Нинка. - Человеку плохо. Ну - помрет? Номер-то
твой я запомнила!
- Помрет!.. - злобно передразнил жлоб сквозь зубы. - Нажрутся, а по-
том! - и, обойдя машину, открыл багажник, достал кусок брезента, бросил
на велюровое заднее сиденье. - Две сотни, не меньше!
- Где я тебе эти сотни возьму?! - буквально взорвалась Нинка и вспом-
нила с тошнотою, как выкладывал Ашотик зеленую бумажку на столик в па-
рикмахерской. - Помоги лучше!
- Это что ж, за так?
- Вот! - дернула Нинка на себе кофту, так что пуговицы посыпались,
вывалила крепкие, молодые груди. - Вот! Вот! - приподняла юбку, разодра-
ла, сбросила трусики. - Годится? Нормально?! Стоит двух сотен?
Глазки у жлоба загорелись. Он потянулся к Нинке.
- П'шел вон! - запахнула она плащ. - Поехали. Отвезешь - там!
Они катили уже по Москве. Нинка держала голову бесчувственного монаха
на коленях, нежно гладила шелковистые волосы.
- Слушай, - сказала вдруг жлобу, поймав в зеркальце сальный его
взгляд. - А вот какой тебе кайф, какой интерес? Я ведь не по желанию бу-
ду! Или ты, с твоей будкой, по желанию и не пробовал никогда?
- Динамо крутануть собралась? - обеспокоился жлоб настолько, что даже
будку пропустил. - Я тебе так прокручу!
- Никак ты мне не прокрутишь, - презрительно отозвалась Нинка. - Да
ты не бзди: я девушка честная. Сказала - значит все.
Жлоб надулся, спросил:
- Прямо?
- Прямо-прямо, - ответила Нинка. - Если куда свернуть надо будет -
тебе скажут!
Поворот, другой, третий, и "Волга" остановилась у подъезда старенькой
панельной девятиэтажки.
- Как предпочитаешь? - спросила Нинка жлоба. - Натурально или! - и
нагло, зазывно обвела губы остреньким язычком.
- Или, - закраснелся вдруг, потупился жлоб и в меру способностей по-
пытался повторить нинкину мимическую игру.
- Пошли.
Нинка осторожненько, любовно переложила голову монаха на брезент,
выскользнула из машины. Жлоб уже стоял у парадного, держался, поджидая,
за дверную ручку.
- Вот еще, - бросила. - Всяких ф-фавенов в свой подъезд водить! После
вонять будет. Становись, - и подпихнула жлоба к стенке, в угол, сама
опустилась перед ним на колени.
Монах приподнялся со стоном на локте, взглянул в окно, увидел Нинку
на коленях перед водителем!
Нинка снова как почувствовала, обернулась, но толком не успела ничего
разглядеть, понять: пыхтящий жлоб огромной, белой, словно у мертвеца,
ладонью вернул ее голову на место.
Монах закрыл глаза, рухнул на сиденье.
Как бешеная, загрохотала у него в ушах электричка, из темноты высту-
пило, нависло лицо с холодными, пустыми, безжалостными глазами.
- Посчитаемся, отец Сергуня? - произнесло лицо. - Ты все-таки в школе
по математике гений был, в университете учился. Шесть человек - так?
Трое - по восемь лет. Двое - по семь. И пять - последний. Итого? Ну? Я
тебя, падла, спрашиваю! Повторить задачку? Трое - по восемь, двое - по
семь, один - пять. Сколько получается?
- Сорок три, - ответил отец Сергуня не без вызова, самому себе стара-
ясь не показать, как ему страшно.
- Хорошо считаешь, - похвалило лицо. - Если пенсию и детский сад отб-
росить, получается как раз - жизнь. Но один - вообще не вернулся. Так
что - две жизни.
И короткий замах кулака!
!от которого спасла монаха Нинка, пытающаяся привести его в себя, вы-
тащить из "Волги": водитель нетерпеливо переминался рядом и, само собой,
помогать не собирался.
- Ну, вставай, слышишь, монах! Ну ты чо - совсем идти не можешь? Я
ведь тебя не дотащу! Ну, монах!
Он взял себя в руки: встал, но покачнулся, оперся на Нинку.
- Видишь, как хорошо!
А жлоб давил уже на газ, с брезгливой миною покидая грязное это мес-
то.
Когда в лифте настала передышка, монах вдруг увидел Нинку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206