ДОРОЖНЫЙ ТОВАРИЩ


Бедняга Йоханнес был в большом горе: отец его лежал при смерти. Они
были одни в своей каморке; лампа на столе догорала; дело шло к ночи.
- Ты был мне добрым сыном, Йоханнес! - сказал больной. - Бог не
оставит тебя своей милостью!
И он ласково-серьезно взглянул на Йоханнеса, глубоко вздохнул и умер,
точно заснул. Йоханнес заплакал. Теперь он остался круглым сиротой: ни
отца у него, ни матери, ни сестер, ни братьев! Бедняга Йоханнес! Долго
стоял он на коленях перед кроватью и целовал руки умершего, заливаясь
горькими слезами, но потом глаза его закрылись, голова склонилась на край
постели, и он заснул.
И приснился ему удивительный сон.
Он видел, что солнце и месяц преклонились перед ним, видел своего
отца опять свежим и бодрым, слышал его смех, каким он всегда смеялся,
когда бывал особенно весел; прелестная девушка с золотою короной на чудных
длинных волосах протягивала Йоханнесу руку, а отец его говорил: "Видишь,
какая у тебя невеста? Первая красавица на свете!"
Тут Йоханнес проснулся, и прощай все это великолепие! Отец его лежал
мертвый, холодный, и никого не было у Йоханнеса! Бедняга Йоханнес!
Через неделю умершего хоронили; Йоханнес шел за гробом. Не видать ему
больше своего отца, который так любил его! Йоханнес слышал, как ударялась
о крышку гроба земля, видел, как гроб засыпали: вот уж виден только один
краешек, еще горсть земли - и гроб скрылся совсем. У Йоханнеса чуть сердце
не разорвалось от горя. Над могилой пели псалмы; чудное пение растрогало
Йоханнеса до слез, он заплакал, и на душе у него стало полегче. Солнце так
приветливо озаряло зеленые деревья, как будто говорило: "Не тужи,
Йоханнес! Посмотри, какое красивое голубое небо - там твой отец молится за
тебя!"
- Я буду вести хорошую жизнь! - сказал Йоханнес. - И тогда я тоже
пойду на небо к отцу. Вот будет радость, когда мы опять свидимся! Сколько
у меня будет рассказов! А он покажет мне все чудеса и красоту неба и опять
будет учить меня, как учил, бывало, здесь, на земле. Вот будет радость!
И он так живо представил себе все это, что даже улыбнулся сквозь
слезы. Птички, сидевшие на ветвях каштанов, громко чирикали и пели; им
было весело, хотя только что присутствовали при погребении, но они ведь
знали, что умерший теперь на небе, что у него выросли крылья, куда
красивее и больше, чем у них, и что он вполне счастлив, так как вел здесь,
на земле, добрую жизнь.
Йоханнес увидел, как птички вспорхнули с зеленых деревьев и взвились
высоко-высоко, и ему самому захотелось улететь куда-нибудь подальше. Но
сначала надо было поставить на могиле отца деревянный крест. Вечером он
принес крест и увидал, что могила вся усыпана песком и убрана цветами, -
об этом позаботились посторонние люди, очень любившие доброго его отца.
На другой день рано утром Йоханнес связал все свое добро в маленький
узелок, спрятал в пояс весь свой капитал, что достался ему в наследство, -
пятьдесят талеров и несколько серебряных монет, и был готов пуститься в
путь-дорогу. Но прежде он отправился на кладбище, на могилу отца, прочел
над ней "Отче наш" и сказал:
- Прощай, отец! Я постараюсь всегда быть хорошим, а ты помолись за
меня на небе!
Потом Йоханнес свернул в поле. В поле росло много свежих, красивых
цветов; они грелись на солнце и качали на ветру головками, точно говорили:
"Добро пожаловать! Не правда ли, как у нас тут хорошо?" Йоханнес еще раз
обернулся, чтобы взглянуть на старую церковь, где его крестили ребенком и
куда он ходил по воскресеньям со своим добрым отцом петь псалмы.
Высоко-высоко, на самом верху колокольни, в одном из круглых окошечек
Йоханнес увидел крошку домового в красной остроконечной шапочке, который
стоял, заслонив глаза от солнца правою рукой. Йоханнес поклонился ему, и
крошка домовой высоко взмахнул в ответ своей красной шапкой, прижал руку к
сердцу и послал Йоханнесу несколько воздушных поцелуев - вот так горячо
желал он Йоханнесу счастливого пути и всего хорошего!
Йоханнес стал думать о чудесах, которые ждали его в этом огромном,
прекрасном мире и бодро шел вперед, все дальше и дальше, туда, где он
никогда еще не был; вот уже пошли чужие города, незнакомые лица, - он
забрался далеко-далеко от своей родины.
Первую ночь ему пришлось провести в поле, в стогу сена, - другой
постели взять было негде. "Ну и что ж, - думалось ему, - лучшей спальни не
найдется у самого короля!" В самом деле, поле с ручейком, стог сена и
голубое небо над головой - чем не спальня? Вместо ковра - зеленая трава с
красными и белыми цветами, вместо букетов в вазах - кусты бузины и
шиповника, вместо умывальника - ручеек с хрустальной свежей водой,
заросший тростником, который приветливо кланялся Йоханнесу и желал ему и
доброй ночи и доброго утра. Высоко над голубым потолком висел огромный
ночник - месяц; уж этот ночник не подожжет занавесок! И Йоханнес мог
заснуть совершенно спокойно. Так он и сделал, крепко проспал всю ночь и
проснулся только рано утром, когда солнце уже сияло, а птицы пели:
- Здравствуй! Здравствуй! Ты еще не встал?
Колокола звали в церковь, было воскресенье; народ шел послушать
священника; пошел на ним и Йоханнес, пропел псалом, послушал слова
божьего, и ему показалось, что он был в своей собственной церкви, где его
крестили и куда он ходил с отцом петь псалмы.
На церковном кладбище было много могил, совсем заросших сорной
травой.
1 2 3 4 5 6 7