Она успела толI»ко его обнять и заткнуть ему уши хлопчаток бумагою для удержания действия горла Гаркалова, если оный начнет криком своим помогать исполинам. Златокопыт ржал и порывался; казалось, что он огнем дыхал, чувствуя желание к бою; Звенислав его не удерживал, и вскоре обнаженный Самосек засверкал посреди исполинов. Пер вые три удара были толь жестоки, что шестеро чудовищ пали разрубленные наполы; земля задрожала от их опровержения. Ятвяги учинили радостное восклицание, и Алзана благодарила богов-покровителей.
Но радость сия обратилась в печаль, оставшие три исполина совокупно ударили в Звенислава своими дубинами, и хотя дальнего вреда ему не причинили, но выбили из рук его Самосек и самого витязя из седла вон Златокопыт не мог оказать другой помощи, кроме схва тить в зубы драгоценный меч богатыря своего и тем раз делить силы, для того что один исполин погнался за ним чтоб отнять меч сей. Прочие два исполина кричали победу и готовились раздробить надежду войска ятвяжского они взнесли уже свои дубины; ятвяги восклицали болезненно, и храбрая Алзана упала в обморок.
Однако Звенислав опомнился и, видя опасность свою, бросился к одному исполину, схватил его за ноги и, подобно как бы легкою веточкою, махнул несколько раз вокруг себя и треснул им другого исполина толь ловко что из обоих их сделались дрожди. Он оглядывался по сторонам, недосчитаясь еще одного чудовища, и увидел опасность возлюбленного коня своего: гнавшийся за ним исполин поймал уже оного за ногу и хватал другую зубами, чтоб оную откусить. Златокопыт оборонялся и выбил своему врагу все передние зубы. Звенислав без памяти бросился на помощь и подоспел в самое лучшее время, когда Златокопыт, освободя обе ноги свои, лягнул оными толь жестоко в нос нагнувшегося исполина, что оный опроки нулся назад. Сие было его несчастие, ибо Звенислав подхватил его за волосы и, вскочив к своим: «На копьи!», бросил оного в ятвяжское войско. Исполин летел, кувыркаясь по воздуху, и был подхвачен на острия, учинившие из тела его сито.
Ятвяги возгласили победу, и Тарбелс не упускал сего счастливого времени, воспользовался ободрением войск и повел их на певцинов. Отчаянный Курес не дожидался, чтоб напали на него, и поскакал с яростию навстречу, поощряя всех своим примером. Сражение началось с равномерным жаром, кровь лилась, Курес разносил всюду смерть, а князь обрский со своею сестрою опровергал целые стены. Звенислав искал Куреса, вознамерясь сдержать свое слово царевне Любане, чтоб привезть к ней его голову, но в густоте толпящихся воинов не мог оного найти, и отмстил свою сию неудачу над тысячью головами певцинов и их союзников.
Между тем ятвяги сбили с места врагов своих, но оные отступали в таком порядке, что надлежало каждый шаг выигрывать у них с пролитием многой крови. Гаркало, который, выходя на бой, объелся слишком, сидел у башни под городскою стеною; он не думал, чтоб дошла до него очередь употреблять свое горло в рассуждении сильных исполинов и превосходного числа их войск пред ятвяжскими. Пары взошли ему в голову и принудили его дремать, однако стоявшие на стене караульные, увидев, что войска их ослабевают, раскликали его. Несчастные сии не ведали, что заплатят смертью за таковое усердие свое, ибо Гаркало крикнул толь громко, что не токмо они слетели бездушны со стен в городские рвы, но и башня, под которою он сидел, опроверглась с частью стены. По счастию, Гаркало был удален от места сражения настолько, что голос его имел только половинное действие, и войска лишь пошатнулись, но сам он причинил себе больше вреда тем, что упадшая башня придавила ему ноги и заставила его выдираться на свободу из всех сил своих. Он уже перевернулся навзничь, как Звенислав, услышав крик его и вообразя о опасности, могущей произойти от оного в приближении, заключил истребить его и, пробившись сквозь певцинов, прискакал к нему. Гаркало, увидев свою беду, хотел от оной избавиться криком, но Звенислав не допустил его и, соскоча с коня своего, давнул его ногою в брюхо так крепко, что крикун высунул язык на локоть. Богатырь поймал его за оный и заколотил ему горло обломками кирпичей. Гаркало прилагал старание оные проглотить, но Звенислав, не имея времени медлить, оторвал ему голову, не удостоя отрубить оную Самосеком богатырю, сражавшемуся не оружием.
По окончании сего обратился он к побоищу и ободрил своих победою над опасным Гаркалою, показав им его голову. Один Курес только лежал у него на сердце; он прилагал труд сыскать его и нашел в самое нужное мгновение. Возлюбленная его Алзана сражалась с ним и почти выбилась из сил. Уже свирепый Курес изрубил в куски щит ее и взмахнул решительный удар на ее прекрасную голову, как потерял свою от сильной руки ее любовника.
Звенислав соскочил с коня, взоткнул на копие голову певцинского князя и показал оную близ бывшим ятвягам. Оные возгласили победу, и смерть Куреса учинилась известна его подданным и союзникам. Они оробели, побежали опрометью, чая найти спасение свое в укрепленных стенах столицы, но между тем Слотан и Мирослав, окончившие уже свое дело, возвратились и, увидя пролом, учиненный криком Гаркалы, вошли в город и оным овладели, и бегущие певцины теснились в городских воротах, чтоб найти смерть за оными. Все они были порублены без пощады от разгневанных ятвягов, и царевна Любана, ожидавшая нового сражения на приступе к своей столице, к удовольствию своему увидела Мирослава, Слотана и вельмож своих, встречающих ее с радостию и поздравляющих ее с совершенным освобождением царства ее от неприятелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73