Звенислав так доволен был своим конем, что целовал оного неоднократно.
Между тем приготовились к походу, шатер был снят, и Златокопыт сложил оный сам и оседлал себя. Все удивлялись дарованиям сего редкого коня, не могли понять, какого рода были призванные им лошади, и сели на оных, мало заботясь, впрочем. Заключено следовать к низвержению хищника престола ятвяжского. Не знали только, в которую сторону надлежало им ехать. Однако Златокопыт взялся и за сие; он не шел, если Звенислав, шествующий напереди со своею Алзаною, поворачивал не туда, куда надлежало, и сам стремился надлежащим путем, в чем ему и не препятствовали.
Путешественники не имели причины раскаиваться, что следовали водительству Златокопыта, ибо на другой день нашли они себя в пределах Ятвягии. Мирослав прицел их к убежищу, где укрывались верные к престолу вельможи. Радость оных, при виде законной своей государыни, была несказанна; они упали к ногам ее, благодарили храброго ее избавителя и с восхищением из уст своей царевны узнали, что князь обрский будет их монархом, если счастие благословит его оружие, устремленное на защиту их отечества. Вельможи уведомили, что тиран певцинский владеет несчастным ятвяжским государством с обыкновенною своею лютостию; что реки крови проливаются ежедневно и что при всем том он доволь но осторожен ко удерживанию неправедного своего за воевания и на сей конец содержит в готовности сильное войско. Однако, говорили они, ятвяги довольно чувствуют угнетающее их бремя и не преминут явиться с оружием в руках, кой час возвещено будет сражаться за право своей законной государыни, что они имеют тайное сообщение со всеми областьми и дожидались только прибытия обещанного Мирославом предводительства князя обрского, чтоб собраться в назначенное место.
Не хотели медлить, учинили военный совет и заключили, чтоб вельможам следовать немедленно в разные стороны и, собрав усердных граждан, собираться на доли ну, где Слотан напал на похитителей ятвяжской царевны и где витязи, пришедшие на помощь, их ожидать будут Вельможи в тот же день отправились, и чрез неделю Тарбелс и Звенислав нашли себя предводителями пяти десяти тысяч пеших воинов и двадцати тысяч всадников Мирослав и Слотан с несколькими вельможами отделены были с половиною войск для истребления в разных частях Ятвягии находящихся певцинов. Другая ж половина, пред водительствуема князем обрским и непобедимым Зв-ниславом, пошла прямо к столице, чтоб принудить тем скорее незаконного владетеля к решительной битве.
Алзана и Любана не хотели отстать от своих храбрых любовников и, думая присутствием своим воспламенить отважность своих богатырей, возложили на себя броню. Как ни тайно происходили сии приуготовления, однако в приближении к столице певцины ветрели их во ста ты сячах отборного войска. Гордый Курес чаял разобрать по рукам сию слабую кучку необученных ратников, но сверх ожидания увидел толь храбрый наступ, что со стыдом был принужден бежать в укрепленную ятвяжскую столицу Тарбелс сражался как лев, но Звенислав производил чудеса храбрости. Самосек не рассекал инако как наполы коня и всадника: Златокопыт его не ступал ногами, чтоб в каждый раз не раздавить нескольких. Алзана доказала, что искусство и неустрашимость делают женщину не меньше опасною в битве, как и сильного витязя; она не отлучалась от своего любовника, и мертвые тела означали путь ее. Словом, певцины не могли устоять ни получаса и бежали опрометью в крепость, которая немедленно была осаждена.
Мирослав и Слотан, со своей стороны, разносили всюду смерть и ужас. Крепости, занятые певцинскими засадами, были отобраны, и рассеянный ими неприятель бежал либо в свои степи, или, чая укрыться в главном своем войске, попадал в плен осаждающим столицу.
Курес, привыкший к победам, рвал на себе волосы с досады и, защищая похищенную им столицу с отчаянием, не медлил, однако, послать просить о помощи своих союзников. Кимвры прислали к нему девять исполинов и сорок тысяч стрельцов и всадников, а хозары одного только богатыря, Гаркало называемого. Но сей Гаркало был опаснее всего ополчения и исполинов кимврских, потому что он имел толь страшный голос, что не токмо оглушал и опровергал на землю без чувств целые войски своим криком, но и каменные стены крепостей разрушал оным до основания. Слух сей рассеял ужас в ятвяжском войске, но неустрашимость предводителей оного и обнадеживание Звениславово ободрили оное. Звенислав клялся, что своею рукою истребит исполинов и заткнет горло проклятому крикуну хозарскому.
Между тем Курес, ободренный сею важною помощию, готовился напасть на осаждающих всеми своими силами; он на рассвете дня построился в боевой порядок пред стенами города и предводительствовал сам. Исполинам приказано было начать во первых сражение; Курес такую имел надежду на рост и силу исполинов, что не думал сам иметь дела, как только побивать бегущих. Богатырь Гаркало, который сражался своим горлом, оставлен был позади войска в засаде, чтоб в случае неудачи оглушить нападающих ятвягов.
Вдруг увидели ятвяги выступающих исполинов, подобных великим башням, вооруженных целыми с корнем выдернутыми дубами. Страх оказался на лицах неустрашимсйших витязей, и все войско готово было бежать. Но 3 нем желав, готовый сдержать свое слово, возвратил им смелость и приказал быть свидетелями только сражения то с исполинами; он говорил, что успеют они еще бежать, когда его победят. Алзана не смела отвращать почти дерзкую отважность своего возлюбленного и с трепетом нидсла его воссевшего на Златокопыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73