Я дочь знатного человека, который учинил волшебнице сей нечаянную обиду. Оная заклялась отмстить ему на мне, и как он не имел других детей, то волшебница грозила ему, что я никогда не буду замужем. Для сего перенесла меня в сей волшебный остров, в который ни один мужчина не может достигнуть, разве перевезен будет приставленными от нее в виде прекрасных девиц духами. Подвластные ей ведьмы приемлют оного и приводят ко мне, но дорогою так околдовывают оного, что простые уборы, кои я снимаю с себя, при раздевании кажутся ему частями моего тела. Сие возбуждает в приводимых такое ко мне отвращение, что они убегают от меня с ужасом. Уже с двести неверных клялись мне, но ни один не учинился еще моим мужем. А в сем и зависит освобождение мое от очарования. Ах, Слотан,— продолжала она со страстным вздохом,— я надеюсь, что вы утвердитесь рассыпать волшебство и учиниться супругом девицы, коей не больше 16 лет от роду, и овладеть несчисленным богатством, коего она наследница.
Сказав сие, вскочила она, обняла меня с живостию и, поцеловав, бросилась в постель. Я остановился в нерешимости, сравнивал вид, в коем она впервые пред меня предстала, с тем, в каковом она теперь, но одеяла и подушки, в которых она закуталась, последнему мешали. Я верил повести ее, сомневался, рассматривал, но не видал кроме женщины.
— Нет, моя красавица! — вскричал я.
—Очарование разрушится!..
Я сбросил латы, лег к ней и заснул в ее объятиях.
По обстоятельствам повести надлежало бы мне очнуться в замке отца моей красавицы и встать, чтоб учиниться богатейшим вельможею. Но вообразите, в каком находился я состоянии, проснувшись. Я лежал между вонючих костей некоторых скотов, кои догладывали собаки, держа крепко в объятиях моих кобылью голову со спинною костью.
Я вскочил как бешеный, хватался за мою саблю, чтоб отмстить пакостнице, сыгравшей надо мною таковую шутку, и сие учинил я очень кстати, для того хотя не было причинительницы моей досады, но надлежало отбиваться от собак, кои рычали, брехали и бросались на меня со всех сторон. Я одержал победу и шел искать моей лошади. Бродя около озера, имел я довольно времени рассуждать о моем приключении и не мог заключить, сон ли то был или настоящее происшествие. Однако, думал я наконец в мое утешение, что бы то ни было, мне не должно досадовать: если я проснулся гадко, по крайней мере заснул с удовольствием. Я не размышлял о сем более, прибавил шагу и нашел моего коня, кушающего с удовольствием траву. Я поехал около озера в надежде открыть остров или увидеть связавших меня девок, чтоб испытать, подлинно ли они привидение. Но на озере не было ни островов, ни лодок, и я не нашел кроме старика, ловящего удою рыбу. Я наделал ему множество вопросов, касающихся до моего приключения; старик не разумел меня и говорил, что лет с тридцать обитает он в сих местах и каждый день ловит в озере рыбу, однако ж не видал не токмо острова или лодки с красавицами, но и меня видит тут с удивлением, ибо пустота сего места, опасность от хищных зверей, тут обитающих, делают оное совершенным для него уединением. Я для объяснения рассказал ему все, что случилось со мною.
— О!—вскричал старик со смехом.—Теперь я разумею. Здесь в лесах обитает ведьма, которая нередко делает таковые игрушки над людьми, кои сюда заезжают. Вы еще счастливы, что проснулись между мертвых костей; другие получают от ней еще худшие ночлеги; но я советую вам не ночевать здесь вдругорядь, потому что ведьма за хорошее повторение снов берет досаднейшую плату.
Я благодарил старика за сие известие, спросил его о вас, но, не получа никакого уведомления, не знал, куда обратиться. Я чаял в местах обитаемых лучше узнать о сем и потому поехал показанною мне стариком дорожкою. Оная вся заросла травою, почему легко мне было с оной сбиться. Я странствовал по дремучим лесам несколько дней, питаясь только плодами древесными, и с великим трудом выбрался напоследок на приятную долину. На оной увидел я вдали несколько человек, кои, казалось, работали нечто на одном месте. Я обрадовался, поспешил и нашел трех человек, таскающихся общими силами за волосы; близ их под деревом сидела женщина, спокойно взирающая на сие побоище. Я удивился и любопытствовал узнать о причине сего, но не счел за благо вопрошать о непонятной для меня тайне у людей, находящихся в великом жару. Я подъехал к женщине и нашел ее очень пригожею, что принудило меня сойти с коня и с учтивостию просить ее уведомить меня, могу ли я вмешаться в их дело и предложить бойцам средства к примирению.
— О, оставьте этих дураков увечить себя,— сказала она мне с приятным взглядом,— они не заслуживают таковой заботы.
— По крайней мере позвольте мне дождаться близ вас конца сего петушьего боя, и как силы равны, то мне нет нужды вмешиваться. Если б вам, сударыня, не противно было, — сказал я, осмелясь поцеловать ее руку, — я с удовольствием бы глядел на ваши прелести и провел бы несколько минут, кои счел бы счастливейшими в моей жизни.
— Мы лучше можем препроводить оные в моем доме,— подхватила красавица,— они еще не скоро окон-чают, и хотя сражение сие происходит за меня, но я не имею охоты наградить победителя. Поедем,— примолвила она, подавая мне белейшую снега руку,— конь ваш может нас довести обоих.
Я с восхищением подхватил ее, посадил на седло и довольствовался занять место позади оного. Красавица правила конем с довольным искусством и позволила мне за себя держаться. Поединщики в запальчивости не приметили нашего отбытия, а мы, не беспокоясь о них, ускакали.
Дорогою уведомила меня она следующими словами о причине побоища, возбудившего мое любопытство:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73