Марбод уведомил его о происшествиях прошедшего своего несчастия в следующих словах:
— Побежденный вами Сумига, от коего я толико претерпел, не имел ни силы, ни толь длинных рук. Он рожден в Колхиде от некоего разбойника и, промышляя рукомеслом отца своего, был пойман и казнен отсечением рук. Принужденный ходить по миру для испрошения милостины, попал он к некоторой ведьме. Сия, по искусству своему узнав, что он был великий и храбрый вор, обещала ему дать толь длинные руки и силу, каковую он желает, если украдет он у стоглазого исполина стерегомую им в кувшине живую воду. Сумига надеялся на себя и взялся исполнить требуемое на условии, чтоб получить руки толь длинные, чтобы мог охватывать целое войско, и силу, удобную все захваченное раздавить.
Стоглазый исполин жил в лесу не в дальности от ведьмы и досаждал ей тем, что все ее очарования уничтожал орошением живой воды. Трудно было ведьме украсть оную, ибо исполин всегда глядел пятидесятью глазами, то есть, когда половина его глаз спала, другая бодрствовала. Сумига выдумал способ заслепить ему глаза песком. Исполин ложился обыкновенно под густым липовым деревом и спал навзничь. Он, запасшись целым мешком мелкого песку, взлез на оное дерево во время, когда исполин ходил со своим кувшином прогуливаться. Ни одно из всех не приметило, что Сумига сидел на дереве. Исполин заснул, протянувшись, а Сумига высыпал ему половину песку на лицо и заслепил бодрствующую часть глаз, и едва взглянул другою, почувствовал боль. Остаток песку ослепил ему последнюю. Исполин зачал протирать глаза, поставя кувшин из рук на землю, и пока он вычищал сор, Сумига принес уже добычу к ведьме. Исполин с досады убил ведьму, ибо чаял, что она похитила его сокровище, но до того времени она успела заплатить Сумиге, сделав ему предлинные его руки и подаря хитро составленный щит. Сей щит распространяется от малейшего подавления пальцем на таковую обширность, каковую задумаешь, и притом ни от чего на свете разрушиться не может.
Все сие сведал я,— продолжал Марбод,— от любимца Сумигина, коему вверил он стражу над моей темницею, коему он открыл всю жизнь свою. Первый опыт щиту своему учинил Сумига, распространя оный чрез целое море Меотийское, а второй — перешед по оному над несчастным моим королевством. Он задавил первый отряд войск моих, высланных противу его, прикрыв оный щитом и наконец обхватя руками главную часть оставших моих ратных людей. Он отнял у меня престол и заточил в темницу. Вкус царствовать предпочел он промыслу разбойничью и не испытывал уже больше силы рук своих против иных государств. Я и подданные мои терпели от него неслыханные притеснения, но небо спасло нас чрез вашу непобедимую руку.
Наконец Чурило Пленкович, торжествующий своими славными победами и приобретением драгоценнейшего щита, не хотел более продолжать свои странствования и возвратился служить своему монарху. Он показывал действие завоеванного щита и получил похвалу от князя Владимира за таковое приобретение, которое могло оказать великие отечеству услуги. В самом деле, Чурило сим щитом своим уморил некогда с досады скифского полководца Чинчигана, впадшего в Россию с 800 000 войска. Скиф грозил разорить державу Владимирову и требовал, чтобы сей непобедимый князь русский отдался ему в подданство. Чурило взялся укротить его гордость. Он отправился один, прибыл к воинству скифскому, требовал, чтобы скиф без всяких отговорок дал русскому самодержцу присягу в верном подданстве, со всем своим народом. Оный смеялся таковому предложению, но богатырь тотчас укротил его гордость, закрыв его со всем войском щитом своим. Как в то время случилось скифам стоять в строю, а припасы съестные были в стане, то оные с голоду лишились всех сил своих. Чурило собрал деревенских баб и малых ребятишек, поднял щит и велел им скифов гнать из пределов России розгами и помелами. Гордый полководец с досады, а может быть, и с голоду откусил язык себе и умер.
Помощию ж щита сего взят был российскими богатырями Царьград на другой день по объявлении войны, ибо Чурило, распространя щит свой, положил оный чрез Черное море и тем помог к нечаянному нападению в нечаянное время и со стороны, где неприятеля не ожидали. Может быть, сего происшествия нет в истории греческой, но сие неудивительно, ибо высокомерным грекам нельзя было не скрыть толь досадного случая, что кучка русских всадников окончала воину в самом ее начале, и притом такую войну, в которой греки расположили не меньше, как падение всей русской державы.
Впрочем, насильство времени лишило нас дальнейшего сведения о деяниях сего славного победителя Сумигина. Он окончил дни в Киеве, понеже упоминается о нем отчасти в повести сына его, богатыря забавнейшего из всех заслуживших сие имя со времени, когда чин сей прославился сильным, могучим богатырем Добрынею.
Повесть о Алеше Поповиче —
богатыре, служившем
князю Владимиру
Сей богатырь не столько славен своею силою, как хитростью и забавным нравом. Родился он в Порусии, в доме первосвященника Ваидевута. Богатырь киевский Чурило Пленкович между прочими благодеяниями дому жрецову включил и сие. Читатель, надеюсь, припомнит о походе Прелепы в тенистых лесах для сыскания жилища Кривидова и о ночлеге. Словом сказать, месяцев через девять после отсутствия Чурилы первосвященник долженствовал для сокрытия стыда своего объявить всенародно, что Прелепа имеет тайное обхождение с богом страны той Попоензою, или Перкуном. Обрадованный народ приносил благодарные жертвы пред истуканом сего за толь крайнее одолжение стране своей, и при сем празднестве Ваидевут умел умножить суеверие порусов, заставя идола дыхать огнем и возгласить, что по особливой вере избранных порусов (и как легко догадаться) за частые и изобильные дары и жертвы он, Попоенза, доставляет им от плоти своей непобедимого защитника, который во чреве уже Прелепы, имеет родиться чрез неделю и назван быть Алеса Попоевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73