А днесь уже не вменяет он родства его, не глядит на слезы Милоликины. Я сдержу мое слово крепкое, богатырское: оторву я ему буйну голову от могучих плеч. Не сокроют его леса темные, не спасут горы высокие; мне не надобно ни злата, серебра, ни каменья самоцветного, только надобна кровь Владимира.
Окончив речь сию, исполин подхватил близлежащий камень величины необъятной и примолвил:
— Не скажу я вам, как зовут меня по имени, как величают по отечеству, покажу лишь вам, каковы мои мышцы крепкие, каковы руки сильные.
С словом сим бросил он камень вверх, как бы легкое перо, который сокрылся за облаки. Посланные с превеликим ужасом смотрели на сие невероятное происшествие, дожидались с полчаса обратного упадения камня и, не дождавшись, поехали в город.
По прибытии представлены великому князю и донесли виденное и слышанное. Князь изумился и жалел, что презрел шурина своего Тревелия и не дал ему знать о сочетании своем на сестре его, хотя бы чрез посольство; но изумление его обратилось в ужас хотя, впрочем, ему несвойственный, когда при названии провещанного конем имени Тугарина Змеевича княгина Милолика пролила горючи слезы и с рыданием вопила:
— Погибли мы, дражайший супруг! Нет нам спасения от гнева брата моего: нрав его весьма лютый, и посланный его богатырь Тугарин имеет крылья и коня очарованного. Когда он на коне сидит, то не вредит его никакое оружие. Он опустошил было все царство Закамское, надлежащее князю болгарскому, если б не вшел он с ним в мирные условия и не обещал ему меня в супружество. Но как я не могла помыслить без трепета, что достаюсь чудовищу, и намерена была бежать из отечества, для чего нарочно избирала случай, предпринимая отдаленные и скрытные прогулки, то похищена была, по счастию, волжскими разбойниками и досталась тебе, возлюбленный мой князь. Посему рассуди, какова должна быть лютость Тугаринова противу тебя, когда ты овладел его нареченною невестою; но я леденею от ужаса, когда воображу о силе сего чудовища чародейного! Должно мне рассказать тебе все сии подробности, чтоб ты послушался меня, оставил бы свое княжество и спасался со мною за Бугреку, ибо там только не действует его власть волшебная. С тобою, дражайший супруг, счастлива я и в отдаленнейших пустынях; но если поупорствуешь ты противиться Тугарину и не предприимешь следовать моему совету, лиши меня жизни, ибо не могу я видеть погибель твою неизбежную.
Владимир увещевал ее отложить страх, представлял ей отменные заслуги своих витязей, многочисленные свои воинства и крепость необоримую стен киевских — ничто не успевало: она предалась жесточайшему отчаянию, и только обещанием согласия к бегству мог он ободрить ее и привесть в состояние рассказать о Тугарине. Почему Милолика начала.
ПОВЕСТЬ О ТУГАРИНЕ ЗМЕЕВИЧЕ
— Я рождена от болгарского князя Богориса и казарской княжны Куриданы Чуловны в городе Жукотине, где летнее время родители мои обыкновенно провождали по нескольку месяцев. Сей город лежит на луговой реки Волги и тем доставляет великие выгоды к разным забавам: рыбные ловли и звероловство по рощам берегах волжских были лучшею утехою моей родительницы, а особливо когда она нередко принуждаема была вести дни без Богориса, отзываемого войнами неприятелей.
Случилось некогда, что обры объявили нам войну родитель мой не хотел дожидаться впадения их в свои области и предварил оных наступлением. Куридана, мать моя, искала разгонять грусть свою обыкновенными своими охотами. Сети закинуты были чрез всю ширину Волги, гнали рыбу болтами во многочисленных лодках. Сама мать моя плыла впереди, на позлащенной ладие, со всеми придворными и телохранителями.
Вдруг на другой стороне реки стоящие горы расступились надвое с превеликим треском, и из отверстия появился дивий муж, едущий на двух крылатых конях в колеснице, сделанной из выясненной стали. Он слетел прямо на воду и ехал по реке, ровно посуху, прямо к ладье княгининой. Тотчас послали у него спросить, откуда он и как смеет подъезжать к ладие княжеской без доклада? Но сей дивий муж был превеликий чародей, который до тех пор никому не показывался и известен был только по производимым своим лютостям; он дунул на посланную лодку и перевернул оную вверх дном, так что людей едва спасти могли. По сему враждебному поступку вся стража княжеская пустила в него тучу стрел, но оные, не долетя до него, обращались назад и падали переломленные в воду. Чародей приближался, все пришли в великий ужас; он одним словом остановил ладию, и руки гребцов учинились.
Вступя на ладию, открылось его намерение, что он хотел похитить княгиню, мать мою, ибо он тотчас бежал к ней с распростертыми руками. Но сколько раз приближался, толико ж раз отвергаем был назад и коверканьем своим оказывал, что его невидимый огонь опаляет. Он ворчал некие варварские слова, коих никто разуметь не мог и кои, конечно, были волшебные, но ничто не помогало; он стал на колени и изъяснял матери моей жестокость к ней любви своей, обещал ей тьмы утех, владычество над всем светом, если предастся в его руки, что может учинить снятием с себя талисмана. Сей талисман имела Куридана на шее, повешенный при рождении ее от некоторой благодетельствующей волшебницы; и, услышав, что оный защищает ее от похищения, подумала, не может ли оный удалить прочь сего мерзкого чародея, вынула она оный наружу и поставила противу глаз его. Чародей пременился в лице, страшные синевы покрыли оное, пена била из рта его. Он усилялся воспротивиться, но ударен был о землю, после чего, вскоча, делал великие угрозы.
— Не думай, — говорил он, — чтоб спаслась от рук моих:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73