ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Дело-то было ночью - лавочник с хозяйкой
выскочили, в чем спали, а у них уже чуть не пол дома разобрали...
Посмеялись. Смел спросил - а где сейчас пушка? Впереди, - отвечал
Посошок, - ее тихо везут, мы быстро догоним. Потому и не спешим. И тут,
будто торопясь опровергнуть его слова, боевая труба заиграла "в поход
выходи". Сержант Дрын приказал готовиться выступать и убежал получать
указания.
Скоро выступили. Дорога была хорошо укатана, шлось легко. Правда,
Смелу досталось нести чайное ведро - ноша не тяжелая, но надоедливая, и он
без конца перекладывал его из руки в руку. Здесь ничего, - говорили
знающие мужики, - а вот завтра до болот дойдем - там только держись...
Шли вольно. Не то, чтобы вразброд, нет - десятки держались кучно,
впереди сержанты. Но шагали все кто как хотел. Ничего особенного в тот
день не было: уплывали и отступали назад леса - то почаще, то пореже, то
открываясь полянами. И приходило Смелу в голову, что будто и не на войну
они идут, а так - гуляют на свежем воздухе, будто и не им придется через
два-три дня умирать на поле от ран. И возникала глупая уверенность, что
битвы не будет, что случится нечто такое... ну, словом, случится нечто - и
не допустит кровопролития, заставит опомниться человеков, готовых крушить
железом живую плоть. Смел мотал головой, отгоняя наваждение, и
оглядывался: неохватная глазом вереница людей текла по лесной дороге
медленно, но неотвратимо. В этом потоке крылась слепая упорная сила, и
одно лишь могло остановить ее: такая же сила, только встречная. Но не
могло это движение продолжаться вечно. А значит, встреча состоится...
Да, ничего особенного в тот день не было. Только Смел долго не мог
уснуть после ужина, закутавшись в свое одеяло. А когда наконец задремал,
то сразу приснилось ему, что приоткрыл он глаза и увидел в неверном свете
чуть живого костра, как скользнула между деревьев маленькая фигурка,
показавшаяся странно знакомой. Но сон то был, или нет - так и не понял.
Главное - незаметность. Нужно быть незаметным, чтобы выполнить то,
что он задумал. Решив так, Последыш долго заглядывал в окошко кухни,
выжидая, пока его старый знакомец повар Оковалок останется один. А выждав,
зашел. Толстый, сердитый на вид Оковалок заканчивал приготовления в
дорогу. Он поднял красное щекастое лицо от дорожного мешка и хмуро
буркнул:
- Чего тебе?
- Ничего... Когда выходите?
- Завтра утром, Смут бы их всех побрал с ихней войною вместе, -
Оковалок со злостью швырнул в дорожный мешок сверток пряностей. - Все
вверх дном. Как с ума посходили...
Последыш дождался, пока он сердито умолк.
- А ты возьми меня с собой... А, Оковалок?
- Куда?
- Туда...
- И этот свихнулся, - плюнул Оковалок. - Думаешь, тебе там медом
помазано?
- Поглядеть хочу... Интересно.
- А убьют?
- Не убьют. Я на дерево залезу.
- Слушай, иди - не морочь голову. "На дерево"...
Последыш вздохнул, помолчал. Потом перевел разговор на другое:
- Ложку свою скоро до черенка сгрызешь...
Как всякий повар, Оковалок носил в специальной петле на поясе ложку,
которой пробовал готовящиеся блюда. От частого применения дерево быстро
щербатилось по краям - приходилось чуть ли не каждый месяц ложки менять,
что ужасно Оковалка раздражало. Он все собирался заказать себе инструмент
из чугунного дерева, да руки не доходили. Вот и сейчас на поясе у него
болталась ложка самого плачевного вида.
А у Последыша была шикарная серебряная ложка, каких в Поречье не
делали. Она досталась его прадеду-фельдмаршалу как трофей после войны с
эльмаранами и множество лет провалялась в его сундуке без дела. А когда на
свет появился правнук, фельдмаршал сделал широкий жест: подарил ему сей
экзотический предмет. Так что, совсем не случайно произнес Последыш
невинную на вид фразу:
- Ложку свою скоро до черенка сгрызешь...
Оковалок, и без того раздраженный, при этом замечании метнул на него
свирепый взгляд и принялся со злостью распихивать что-то в своем мешке. А
Последыш, будто не замечая этих грозовых признаков, неторопливо продолжил:
- Вот ты бы меня взял, а я бы тебе ложку свою подарил...
Нечего и говорить, что повар знал о существовании серебряной ложки.
Последыш даже приносил поглядеть. И теперь Оковалок сперва замер, а потом
поднял на Последыша недоверчивый взгляд:
- Врешь!
- Чтоб меня Смут одолел, - зарекся Последыш.
- М-м... - Оковалок задумался. А когда поднялся, то заметно
повеселел: - А ну, пошли.
В маленьком темном чулане он откопал круглый поварской колпак и
выкинул его Последышу: "Померь!" Следом появились куртка, штаны на лямках
- полное поварское обмундирование, включая пояс с нашитой на него
петелькой для ложки. "Ну как?" - "Великовато..." - "Ничего, сойдет.
Назначаю тебя поваренком! А будешь высовываться - нос оторву", - Оковалок
сунул в петельку на поясе Последыша свою обгрызенную ложку и весело
подмигнул. Возможность заполучить серебряный инструмент примирила
добродушного повара с неудобствами военного времени.
Первый день похода прошел безоблачно и приятно. Последыш то ехал в
телеге, устроившись среди кухонной утвари, то спрыгивал, чтобы размять
ноги и поговорить о том о сем с Оковалком. Но стоянках он честно суетился,
чистил лук и картошку, поддерживал огонь, мыл посуду. Мгновеньями
накатывали тревога и стыд: как там мать? Что думает? Ведь пропал, не
сказавшись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
выскочили, в чем спали, а у них уже чуть не пол дома разобрали...
Посмеялись. Смел спросил - а где сейчас пушка? Впереди, - отвечал
Посошок, - ее тихо везут, мы быстро догоним. Потому и не спешим. И тут,
будто торопясь опровергнуть его слова, боевая труба заиграла "в поход
выходи". Сержант Дрын приказал готовиться выступать и убежал получать
указания.
Скоро выступили. Дорога была хорошо укатана, шлось легко. Правда,
Смелу досталось нести чайное ведро - ноша не тяжелая, но надоедливая, и он
без конца перекладывал его из руки в руку. Здесь ничего, - говорили
знающие мужики, - а вот завтра до болот дойдем - там только держись...
Шли вольно. Не то, чтобы вразброд, нет - десятки держались кучно,
впереди сержанты. Но шагали все кто как хотел. Ничего особенного в тот
день не было: уплывали и отступали назад леса - то почаще, то пореже, то
открываясь полянами. И приходило Смелу в голову, что будто и не на войну
они идут, а так - гуляют на свежем воздухе, будто и не им придется через
два-три дня умирать на поле от ран. И возникала глупая уверенность, что
битвы не будет, что случится нечто такое... ну, словом, случится нечто - и
не допустит кровопролития, заставит опомниться человеков, готовых крушить
железом живую плоть. Смел мотал головой, отгоняя наваждение, и
оглядывался: неохватная глазом вереница людей текла по лесной дороге
медленно, но неотвратимо. В этом потоке крылась слепая упорная сила, и
одно лишь могло остановить ее: такая же сила, только встречная. Но не
могло это движение продолжаться вечно. А значит, встреча состоится...
Да, ничего особенного в тот день не было. Только Смел долго не мог
уснуть после ужина, закутавшись в свое одеяло. А когда наконец задремал,
то сразу приснилось ему, что приоткрыл он глаза и увидел в неверном свете
чуть живого костра, как скользнула между деревьев маленькая фигурка,
показавшаяся странно знакомой. Но сон то был, или нет - так и не понял.
Главное - незаметность. Нужно быть незаметным, чтобы выполнить то,
что он задумал. Решив так, Последыш долго заглядывал в окошко кухни,
выжидая, пока его старый знакомец повар Оковалок останется один. А выждав,
зашел. Толстый, сердитый на вид Оковалок заканчивал приготовления в
дорогу. Он поднял красное щекастое лицо от дорожного мешка и хмуро
буркнул:
- Чего тебе?
- Ничего... Когда выходите?
- Завтра утром, Смут бы их всех побрал с ихней войною вместе, -
Оковалок со злостью швырнул в дорожный мешок сверток пряностей. - Все
вверх дном. Как с ума посходили...
Последыш дождался, пока он сердито умолк.
- А ты возьми меня с собой... А, Оковалок?
- Куда?
- Туда...
- И этот свихнулся, - плюнул Оковалок. - Думаешь, тебе там медом
помазано?
- Поглядеть хочу... Интересно.
- А убьют?
- Не убьют. Я на дерево залезу.
- Слушай, иди - не морочь голову. "На дерево"...
Последыш вздохнул, помолчал. Потом перевел разговор на другое:
- Ложку свою скоро до черенка сгрызешь...
Как всякий повар, Оковалок носил в специальной петле на поясе ложку,
которой пробовал готовящиеся блюда. От частого применения дерево быстро
щербатилось по краям - приходилось чуть ли не каждый месяц ложки менять,
что ужасно Оковалка раздражало. Он все собирался заказать себе инструмент
из чугунного дерева, да руки не доходили. Вот и сейчас на поясе у него
болталась ложка самого плачевного вида.
А у Последыша была шикарная серебряная ложка, каких в Поречье не
делали. Она досталась его прадеду-фельдмаршалу как трофей после войны с
эльмаранами и множество лет провалялась в его сундуке без дела. А когда на
свет появился правнук, фельдмаршал сделал широкий жест: подарил ему сей
экзотический предмет. Так что, совсем не случайно произнес Последыш
невинную на вид фразу:
- Ложку свою скоро до черенка сгрызешь...
Оковалок, и без того раздраженный, при этом замечании метнул на него
свирепый взгляд и принялся со злостью распихивать что-то в своем мешке. А
Последыш, будто не замечая этих грозовых признаков, неторопливо продолжил:
- Вот ты бы меня взял, а я бы тебе ложку свою подарил...
Нечего и говорить, что повар знал о существовании серебряной ложки.
Последыш даже приносил поглядеть. И теперь Оковалок сперва замер, а потом
поднял на Последыша недоверчивый взгляд:
- Врешь!
- Чтоб меня Смут одолел, - зарекся Последыш.
- М-м... - Оковалок задумался. А когда поднялся, то заметно
повеселел: - А ну, пошли.
В маленьком темном чулане он откопал круглый поварской колпак и
выкинул его Последышу: "Померь!" Следом появились куртка, штаны на лямках
- полное поварское обмундирование, включая пояс с нашитой на него
петелькой для ложки. "Ну как?" - "Великовато..." - "Ничего, сойдет.
Назначаю тебя поваренком! А будешь высовываться - нос оторву", - Оковалок
сунул в петельку на поясе Последыша свою обгрызенную ложку и весело
подмигнул. Возможность заполучить серебряный инструмент примирила
добродушного повара с неудобствами военного времени.
Первый день похода прошел безоблачно и приятно. Последыш то ехал в
телеге, устроившись среди кухонной утвари, то спрыгивал, чтобы размять
ноги и поговорить о том о сем с Оковалком. Но стоянках он честно суетился,
чистил лук и картошку, поддерживал огонь, мыл посуду. Мгновеньями
накатывали тревога и стыд: как там мать? Что думает? Ведь пропал, не
сказавшись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87