Собственно, Верен как всегда молчал, только сопел
над своей сетью и без конца путал нитку, ругаясь сквозь зубы. Зато
Сметлив, припомнив уроки жены, расхаживал по комнате с видом
государственного обвинителя, потрясал руками и нудно выражал возмущение по
поводу поступка Смела. Он говорил так, будто Смела в комнате не было:
- Ему, видите ли, стало неудобно. Он, видите ли, не знал, где взять
деньги. А о друзьях он подумал? Нет, о друзьях он не подумал. А если в
этой дурацкой свалке ему прошибут, не угодно ли, его дурацкую голову? Что
им потом - вдвоем тащиться? Да если даже не прошибут - ждать его, что ли,
целый месяц? Он, видите ли, не подумал... Просто удивительно, как легко
относятся некоторые к общим делам. Или некоторым уже расхотелось идти?
Тогда надо так прямо и сказать, а не морочить голову с этой дурацкой
войной!..
И снова, и снова, и еще, и опять.
Смел не отвечал, сидел, сокрушенно опустив голову, и лишь изредка
поглядывал виновато - но не на Сметлива, а почему-то на Верена, который
молча сопел над своей сетью.
Наконец Сметливу надоело обращать речи в пустоту. Он безнадежно
махнул рукой, взял веренову сеть из конского волоса и сказал, что поставит
на ночь - присмотрел местечко, чтобы завтра доставить рыбу на кухню.
Когда дверь за ним захлопнулась, Смел сказал:
- Верен, ты не думай, я не надолго. Если увижу, что дело затягивается
- сбегу. Видит Вод - сбегу.
Верен придержал слегка руку, вздохнул - и снова запустил игличку в
нитяные петли.

Последыш, одолев очередной взлет, остановился. Гребень, на который он
поднялся, уходил в обе стороны извилистым рубежом, четко отделяя лес от
Волчьих увалов. Подальше, за длинным пологим спуском, начиналось
беспорядочное нагромождение бугров, пригорков, холмов, затянутых мхом и
чахлым хвощаником; там и сям разбросаны были лоснящиеся валуны и редкие
обглоданные лиственницы; по ложбинкам, впадинам и промоинам полз и
колыхался белый туман; вечная сизая пелена висела над увалами - и
размывала все очертания, и глушила цвета, оставляя лишь два:
серо-сиреневый и серо-зеленый.
Это было опасное место, царство волчьих стай беспощадных. Лишь самые
отчаянные головы, сорванцы городские посягали на его окраины в поисках
серпоколов - да и то всегда кучками по четыре - пять человек. Дело-то даже
и не в серпоколах, а в том, что не было выше шика среди пацанов
белостенских, чем сказать небрежно: "Вчера на увалы ходили..."
А и серпокол - штука занятная. Камешек такой круглый, серенький, на
нем кругами прожилки темные. Если взять его да обстучать осторожно,
найдешь слабую точку, с которой серпокол начинает "разматываться": с
поверхности его скалываются тонкие полукольца, крепкие и по внутреннему
краю как бритва острые. Мальчишки помладше вырезают ими узоры на веточках,
стругают свои кораблики. А те, что постарше - озорничают: как подложат
серпик в ступицу колеса - мигом ось перетрется. Сколько мужиков до дома
из-за них не доехало, сколько старух охало над завалившимися вдруг
колесами прялок! Найдет мать в поясном кармане забытый серпокол - трепка
обеспечена. Да разве мальчишек отвадишь?
Последыш и раньше бывал на увалах два раза, но с приятелями - не было
страха такого. А теперь пришлось идти одному, потому что требовала того
секретность. И это бы ладно, но нужен был Последышу крупный серпокол,
каких на окраинах давным-давно уже не попадалось. А попадались они, по
слухам, в глубинке, куда никто не ходит. Об этом Последыш старался не
думать, а то впору прямо отсюда назад заворачивать. Он набрал побольше
воздуха и быстро зашагал вниз по щебнистому склону к страшным Волчьим
увалам.
Среди первых бугров Последыш стал внимательно оглядываться по
сторонам, но замечал лишь никчемные серпоколики величиной с вишню. Все
было выбрано дочиста. Тропинка под ногами раздробилась и истаяла - здесь
добытчики расходились по сторонам, идти хоть чуточку дальше в глубь мало у
кого хватало духу. Последыш пошел. С каждым шагом он двигался все
медленнее, глядел вокруг все пристальнее, надеясь, что вот сейчас покажет
из земли свой круглый полосатый бок желанная добыча - и скорее бежать
отсюда, покуда силы хватит. Ан нет... Серпоколы, правда, стали попадаться
покрупнее, со сливу - они в городе у малышни ценятся. Но Последышу нужен
был не такой. Да случилась вдруг находка, которой лучше бы не было:
разбросанные на склоне холма чисто обглоданные кости. Храбрости у
Последыша не прибавилось. Он взял в сторону, стал подниматься по крутой
ложбинке. Тут серпоколов было больше, некоторые величиной с яблоко. Такие
считались крайне редкой находкой. Последыш подобрал парочку, но прикинул с
сожалением, что и эти маловаты.
И наконец попалось то, что нужно: под сухим колючим кустом из земли
торчал бок очень большого, как определил его на взгляд Последыш,
серпокола. И он не ошибся, в чем убедился, когда выковырнул камень из
щебнистой почвы и взял его на ладонь: желвак оказался размером с два
кулака. Ну, все - успел подумать Последыш с облегчением, и тут как раз
услышал: "Р-р-р..."
Он поднял голову. Прямо перед ним на расстоянии прыжка стоял огромный
голубой волк. Задрав верхнюю губу и ощерив смертельные желтоватые клыки,
житель Волчьих увалов рычал ровно, на одном звуке. Желтые глаза его
глядели умно и люто. Последыш опять подумал: "Ну, все", - только уже с
другим смыслом, и шевельнулся, чтобы положить серпокол в котомку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87