Первым явился король, красивее и любезнее, чем
когда-либо. Вслед за ним появилась Пеструшка, богато разодетая, но до того
безобразная, что смотреть было страшно. Поглядела она на королеву,
наморщив брови:
- Кто ты такая, - спросила она ее, - что осмеливаешься приближаться к
моей великолепной особе и к моему золотому трону?
- А зовут меня Милка-Замарашка, - та ей отвечает, - и пришла я
издалека всякие редкости продавать.
Пошарила она в своей холщовой суме и вынула оттуда изумрудные
браслеты, которые ей король Очарователь подарил.
- Ого-го! - сказала Пеструшка. - Важные стекляшки, хочешь за них пять
золотых?
- Покажи их, госпожа моя, знатокам, - отвечала королева, - - тогда мы
и сторгуемся.
Пеструшка, которая так в короля была влюблена, как только такая жаба
влюбиться может, рада была всякому случаю с ним поговорить. Подошла она к
его трону и показала ему браслеты, прося высказать свое мнение. Поглядел
он на них и вспомнил о тех, что Флорине дарил; побледнел он, вздохнул и
долго молчал; наконец, боясь, как бы не заметили его смущения, поборол он
себя и ответил:
- Этим браслетам, я полагаю, такая цена, как всему моему королевству.
Думал я, что одна такая пара на свете есть, а вот, оказывается, нашлись и
схожие.
Вернулась Пеструшка на свой трон, и так она на нем была хороша, будто
устрица из ракушки выглядывает. И спросила она королеву, сколько та хочет
за те браслеты.
- Трудно вам будет, госпожа моя, - отвечала ей королева, - -
заплатить за мои браслеты; лучше другой я вам торг предложу. Коли вы мне
позволите одну ночку в Говорящем Кабинете во дворце короля переночевать,
отдам я вам мои изумруды.
- Ладно, Милка-Замарашка! - ответила ей Пеструшка, хохоча, как
полоумная, и показывая зубы длинные, как кабаньи клыки.
А король ни слова не спросил о том, откуда взялись те браслеты,
потому что о том не подумал, кто их принес (да и чем могла бы она его
любопытство возбудить?), а потому, что не мог побороть он свое отвращение
к Пеструшке. А надо сказать, что король, будучи Голубой Птицей, принцессе
рассказывал, что у него под его покоями есть такой кабинет, который
называется Говорящим Кабинетом, и так он хитро устроен, что даже если там
и шепотом что сказать, то все королю слышно бывает, когда он ляжет спать в
своей комнате. А так как Флорина хотела его упрекнуть в неверности, то
лучшего способа она и выдумать не могла.
Привели ее по Пеструшкиному приказу в тот кабинет, и начала она
жаловаться и горевать.
- Сомневалась я в своем горе, - говорила она, - а вот оправдалось
оно, жесток ты, король Голубая Птица! Забыл ты меня и мою разлучницу
недостойную любишь! И браслеты, которые я из твоих рук вероломных
получила, ничего тебе обо мне не напомнили, так ты от меня отладился!
И тут рыдания прервали ее слова, а когда силы к ней вернулись, снова
начала она плакаться и так до самого утра продолжала.
Лакеи дворцовые слышали, как она всю ночь жаловалась и вздыхала,
сказали они о том Пеструшке, а та у королевы спросила, чего она такой гам
подняла. Сказала ей королева в ответ, что спала она крепко, только бывает
с ней, что она по ночам кричит и громко бредит. А король, так тот и вовсе
ничего не слыхал по роковой случайности: с тех пор как он Флорину полюбил,
пропал у него сон, и чтобы ночью хоть немного отдохнуть, принимал он,
ложась в постель, горькие сонные капли.
Весь-то день провела королева в тяжелой заботе.
- Если он меня слышал, - рассуждала она, - неужели он так жестоко ко
мне равнодушен? А если не слыхал, что ж мне такое придумать, чтобы
услышать он мог?
Не было у нее больше никаких необычайных редкостей, и хоть и всегда
драгоценные камни дороги, но надо было что-нибудь особое найти, чтобы вкус
Пеструшки раззодорить, и опять взялась королева за свои волшебные яйца.
Разбила она третье: и выехала из него маленькая карета из полированной
стали, вся украшенная золотом. Была она запряжена шестью зелеными мышами,
на козлах сидел розовый крысенок, а форейтор, тоже крысиного рода, был
серо-льняной масти. Внутри кареты помещалось четверо марионеток, только
были они гораздо живей и хитрей тех, что показывают на ярмарках в
Сен-Жермене и Сен-Лоране. Замечательные штуки они выделывали! Особенно
двое маленьких цыганочек так отплясывали сарабанду да пасспье, что не
уступили бы Леансу.
Королева была в восторге от этого нового дивного творенья некромании,
но не сказала ни слова до вечернего часа, когда Пеструшка отправлялась на
прогулку. Тогда королева вышла в аллею и пустила скакать своих мышей,
которые везли карету, крысят и марионеток. Так эта штука Пеструшку
подивила, что она воскликнула:
- Милка-Замарашка, Милка-Замарашка, хочешь ты пять золотых за карету
да за запряжку мышиную?
- Спросите-ка вы у ученых да у докторов королевства, - - сказала
Флорина, - сколько такое чудо может стоить, за такую цену я и уступлю.
А Пеструшка, которая не любила себе ни в чем отказывать, заявила ей:
- Говори прямо цену, да не надоедай мне своей грязной особой!
- Еще разок в Говорящем Кабинете переночевать, - отвечала Флорина, -
вот все, что я прошу.
- Иди, - сказала Пеструшка, - уж так и быть, дура ты бедная, не
откажу я тебе.
А обернувшись к своим дамам, добавила:
- Вот глупая тварь, такие редкости продает ни за что.
Наступила ночь. Флорина все высказала, что только могла придумать
самого нежного, но опять она зря старалась, как и раньше, потому что
король никогда не забывал принимать своих сонных капель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109