– Не очень. Менты, конечно, порасспрашивали соседей. . . Но жил он уединенно, дом на отшибе стоит. Пришли мы незамеченными, и ушел я также по-тихому.
– А эти, хозяева, у которых Липицкий проживал?
– Эти больше ничего не скажут.
– Все аккуратно сделал? – спросил Хмель сурово посмотрев на Француза. – Мне сейчас напряги не нужны. У меня и без того хлопот до е. . ной страсти!. . И все же странно. . .
Хмель снова задумался и откинулся на диване.
– Что же это за бригада такая? И где искать двух остальных?
– Это мы узнаем, когда найдем их, – сказал Француз и бросил на стол цветную фотографию. – Вот их рожи.
Хмель поднял со стола фотографию.
– Как тебе удалось?
– Пошустрил малость, с хозяйкой дома где они останавливались, – усмехнулся Француз. – Она и рассказала, что видела их рожи у пляжного фотографа на стенде.
– Молодец! – похвалил подручного Хмель и стал вглядываться в фото. – Никогда и не подумаешь, глядя на эту девку, что она вместе со своим дружком положила моих парней, причем далеко не самых худших!
– Да, принимала она в этом не самое последнее участие. Я разговорил там одну блядюшку в баре, так она рассказала, что эта девка надрала ей и двум ее подругам уши за то, что они положили глаз на ее парня. Я понял, что этой девке знакомы приемы рукопашного боя. Если предположить, что в дверь ломились двое мужиков, то можно предположить, что хозяина дома, выпрыгивающего из окна, пришила именно она. Это ее три пули у него в башке остались.
От напряженной работы мысли у Хмеля на лбу образовались морщины, которые он нервно растирал пальцами руки.
– Сколько живу, столько и удивляюсь, – наконец сказал он. – Никогда бы не подумал, что эта костлявая девка такой крутой воин. А этот? – Хмель ткнул пальцем на парня на фотографии. – Тоже, наверное, по-македонски стрелять умеет. . .
– Не знаю. Про него мало что известно.
– Ладно, черт с ними! – Хмель кинул фотографию обратно на стол. – Исчезли они, и исчезли. . . Дай Бог, к нам не сунутся. Хотя потолковать с ними было бы полезно.
Хмель поднялся с дивана и, подойдя к окну, раздвинул шторки. В комнату стали проникать первые лучи утреннего солнца. Разговор с Французом занял весь остаток ночи.
Хмель некоторое время смотрел на кусочек берега Волги, видной ему из она, потом повернулся и сказал:
– Ладно. Иди. Хорошо поработал. Много информации дал для размышления. Вот-вот Ненашев должен нагрянуть. Пора закруглять дела в этом городишке и дергать отсюда.
. . . Пробило одиннадцать утра когда в комнату снова постучали, и вошел Ненашев.
– Здорово, Витя! Проходи, садись.
Хмель только что принял душ и стоял в одних трусах, обтирая свое обколотое татуировками тело большим махровым полотенцем.
– У нас с тобой разговор будет большой. И последний.
– В каком смысле? – удивился Ненашев.
– В том смысле, что нам лично общаться с тобой будет затруднительно. Будем работать через связных.
– Что-то случилось? – настороженно спросил Ненашев.
– Случилось, – ответил Хмель, наливая себе виски с содовой. – Вчера на меня наехали легавые из РУОПа. Да так наехали, что я сам удивлен был. И хотя, как и ожидалось, закончилось все ничем, сегодня даже человечишко от них приходил и, чуть не сплюнув от злобы на ковер, извинился передо мной, все же лезть на рожон мы не будем. . . В связи с этим будут изменения в некоторых наших планах.
– Какие изменения?
Ненашев слушал Хмеля с напряжением.
– Деньги для Бориса Сергеевича ты передашь на той неделе. Точную дату мы согласуем. За это время оформи все, что надо. Чтобы все бумажки были чики-чики. . . Сумму мы уже оговорили. Но вместо полуторамесячного срока надо свернуть все за три недели.
– Но это просто нереально! – Ненашев вскочил со стула.
– Сядь, сявка! – злобно проговорил Хмель. – И не тявкай, пока я не договорил! Все вопросы, которые при этом возникнут, будешь решать со мной, через посредников. Список вопросов мне потом передашь. Сумма поступления – «лимон» новыми.
Внимательным взглядом следивший за движениями Хмеля Ненашев после названной суммы устало опустил глаза в пол.
– И сколько чистоганом? – спросил он.
– Шестьдесят процентов.
Ненашев тяжело вздохнул.
– Как я ухожу от налога на прибыль?
– Я же сказал – все подробности потом! Неделю берешь на раскачку, потом доложишь мне о состоянии дел. Все, свободен!
Ненашев шел по коридору гостиницы вне себя от ярости. Этому способствовала много обстоятельств.
Первое – то, что условия работы постоянно ужесточались. Хмель постоянно порет горячку, заставляя вертеться Ненашева как ужа на сковородке, решать сложные задачи, ошибки в которых могут быть чреваты. Патрон совершенно не собирался входить в положение Ненашева и помогать ему решить те или иные проблемы, преследуя в деле только свои интересы.
И второе, что, может быть, даже больше выводило Ненашева из состояния душевного равновесия, был тон, которым Хмель позволял себе с ним разговаривать. После того, что Ненашев сделал для Хмеля в этом городе, работая с ним не один год, он расчитывать на лучшее к себе отношение.
Особое расположение Хмеля к себе Ненашев ощутил тогда, когда смог организовать фирму по перекачке денег Васильева и Липицкого. Эти два «кабанчика» оказались на редкость послушными и могли считаться вполне удачной находкой Ненашева.
Все шло нормально. Через фирму Васильева прокрутили гораздо больше денег, чем планировали первоначально. Когда ситуация стала критической и он занервничал, его без проблем устранили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55