- спросил я, ибо
памятовал о том, что в разговоре с Мечетовым всегда необходимо иметь
представление о его платформе, иначе можно было уйти в такие дебри, что и
не отыщешь друг друга.
- Да, - согласился Мечетов, - любовь - это состояние, но состояние,
сформированное из чувств, из комплекса чувств!
- Хорошо, - сказал я, - идем дальше... Зачем же смотреть на любовь
так спектрально, я сказал бы - не по-литературному, Паша! Ведь, смотри: к
чему же свою любовь привязывать, определять навек среду ее обитания?! Она
ведь и так выродиться может, или привести к сумасшествию, или
ограничить!.. Такая любовь - горе и невзгоды! Пожалуй, при такой любви из
постели-то не выберешься, и от ее губ не оторвешься, молчать будешь, и
дальше ее груди - ничего не увидишь! Мне кажется, Бэкон прав: надо
научиться отодвигать любовь, а я уточнил бы по-своему! Любовь надо уметь
переносить с объекта на объект.
- Ну, это оправдание для разврата, - возмутился Мечетов.
- Послушай, Паша: мы сейчас не будем с тобою, если ты не возражаешь,
углубляться в подобные, я считаю, мелкие переносы любви. Это, я тебе
скажу, кому как вздумается - заниматься развратом или еще чем... Давай-ка
остановимся поближе к Бэкону! Согласен?
- Ну, давай! - согласился Мечетов.
- Бэкон имел в виду, - продолжал я, - отстранение любви от главных
дел, а главное дело для человека, по большому счету, это все-таки путь к
истине, не правда ли?
- Согласен, - сказал Мечетов.
- Так вот, - уверенно заговорил я дальше. - Я и определяю, что надо
научить свою любовь переносить от конкретного, любимого человека и
превращать эту любовь в устремленность к истине. Любовь - это энергия
устремленности, ее очарование!
- Ну, хорошо! - вмешался Мечетов. - Ты отвел свою любовь от любимого
человека, а он, этот человек - раз, и все, его нет, ушел, предположим, и
навсегда!
- Я понимаю, что ты имеешь в виду, Паша, - сказал я - И сейчас
постараюсь тебе объяснить, почему я так думаю...
Да, конечно же, я согласен, что если любимого человека, словно куклу,
отвергать и привлекать по своему желанию, то это мало к чему хорошему
приведет... Но здесь необходим бумеранговый такт! Запустил бумеранг, а
пока он возвращается, мало того, что он успеет сделать что-то важное -
поразить необходимую цель, ты, ко всему прочему, имеешь полное ощущение,
что этот бумеранг принадлежит лишь тебе, и он обязательно вернется, и ты
даже знаешь когда, и все это радует тебя, но у тебя есть свободное от него
время и восторг встречи - впереди!.. Ты меня понимаешь, Паша?
- Начинаю понимать, но как это будет выглядеть на практике, так
сказать, в жизни?! Говорить-то хорошо и легко! У меня вон трое детей, и
куда их и жену забумерангивать, и как?! - спросил Мечетов и, тяжело
вздохнув, добавил, - писать не дают.
Мы немного помолчали. Я посматривал на Пашу, а он на меня.
Паша на два года был моложе меня, но, действительно, чудотворец, не
иначе, - уже имел троих детей!
Выглядел он измученно, но был подвижен в жестах и мимике... Сам
невысокого роста, но широкоплечий. Вечно в старых одеждах, еще бы, -
зарплата у него сто рублей, - охранник на заводе: работа - сутки на трое,
"один к трем" - как любил шутить он.
Глаза у Паши голубые, лицо острое, а лоб размашистый и высокий. Паша
- поляк по деду.
Раздался телефонный звонок. Я извинился перед Мечетовым и поднял
трубку.
- Алло... - услышал я тихий голос Ани.
"С чего бы это вдруг она позвонила?.." - подумал я.
- Алло - отозвался я. - Здравствуй, Аня!
- Здравствуй, Сережа... - медленно проговорила она, что не было
похоже на ее тон общения, и я немного насторожился.
- Давненько мы с тобою не разговаривали, - сказал я игриво.
- Сережа... - будто позвала меня Аня на том конце провода, и я
отмахнул от себя шутливый тон.
- Мне надо с тобою встретиться, - сказала Аня. - Ты сегодня сможешь
часов в шесть в том кафе, где мы с тобой как-то сидели прошлым летом,
помнишь?
- Это возле автострады? - припомнил я.
- Да, - подтвердила Аня.
- Ну это же летнее кафе, насколько я помню! - возразил я.
- Там, рядом, его зимний зал, - все так же тихо, даже, как мне
показалось, печально сказала Аня. - Ты сможешь прийти? - медленно
проговаривая слова, спросила она.
- Хорошо! - согласился я вопреки всем наставлениям Ивана. - Я буду
там в шесть, - сказал я, даже не успев пожалеть об этом. - А что
случилось? - крикнул я, будто вдогонку, потому что мой вопрос повис в
телефонном проводе, по которому уже звучали отрывистые сигналы: Аня
положила трубку... Я тоже положил трубку на аппарат.
Я тоже положил трубку на аппарат.
- Слушай, зачем ты ходишь в литобъединение? - спросил я Пашу, чтобы
поскорее приглушить чувственную остроту и привязанность к отзвучавшему
телефонному звонку.
- Я же тебе уже говорил: я хожу туда, чтобы заряжаться! Меня берет
злость от того, как они погано пишут, эти его члены, и я начинаю работать,
как бы отталкиваясь от них! - объяснял Мечетов.
- Что ж, может, ты и прав... - подчеркнул я.
Тревога от телефонного звонка улеглась. Предстоящий вечер в моих
мыслях перевесил весь день.
Я точно знал, по крайней мере, не было повода сомневаться в этом
знании, что мне встреча с Аней худого принести ничего не могла, и поэтому
на сердце у меня все-таки лежало относительное, но спокойствие. Но зато
теперь я прямо начинал чуть ли не физически ощущать, как время дня потекло
быстрее, оно ускорялось на глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161