Например, он
женится на девушке, которая явно не может равняться с его
матерью и, таким образом, не может с ней конкурировать, или же
он оказывается во власти жены с деспотичным и заносчивым
характером, которая в известной степени должна оторвать его от
матери. Если инстинкт не искалечен, то выбор партнера может
остаться нез ависимым от этих влияний, и все же последние рано
или поздно дадут о себе знать в виде разного рода препятствий.
С точки зрения сохранения вида более или менее инстинктивный
выбор является, пожалуй, наилучшим, хотя с психологической
точки зрения он не всегда удачен, поскольку между чисто
инстинктивной и индивидуально дифференцированной личностью
зачастую имеется необычайно огромная дистанция. Хотя благодаря
такому инстинктивному выбору и может быть улучшена или
обновлена "порода", но это достигается ценой разрушения
индивидуального счастья. (Разумеется, понятие "инстинкт"
представляет собой не что иное, как совокупное обозначение всех
возможных органических и душевных факторов, природа которых
большей частью нам неизвестна.)
Если рассуждать об индивиде лишь как об инструменте сохранения
вида, то чисто инстинктивный выбор партнера будет, пожалуй,
наилучшим. Но так как его основы являются неосознанными, то на
нем могут основываться только особого рода безличные отношения,
которые мы можем наблюдать у первобытных народов. Если мы там
вообще вправе говорить об "отношениях", то это будут лишь
бледные, отдаленные отношения, имеющие явно выраженную
безличную природу, полностью регулируемые установленными
обычаями и предрассудками, образец для любого конвенционального
брака.
До тех пор пока рассудок, хитрость или так называемая
заботливая любовь родителей не устроили брак детей и пока у
детей первобытный инстинкт не искалечен ни неправильным
воспитанием, ни скрытым влиянием нагроможденных и запущенных
родительских комплексов, выбор партнера обычно осуществляется
на основании бессознательных, инстинктивных мотиваций.
Бессознательность приводит к неразличимости, бессознательной
тождественности. Практическим следствием здесь является то, что
один человек предполагает у другого наличие такой же
психологической структуры, что и у себя самого. Нормальная
сексуальность, как общее и, по-видимому, одинаково направленное
переживание, усиливает чувство единства и тождественности. Это
состояние характеризуется полной гармонией и превозносится как
огромное счастье ("Одно сердце и одна душа"), пожалуй, по
праву, ведь возвращение к тому первоначальному состоянию
бессознательности, к бессознательному единству - это как бы
возвращение в детство (отсюда детские жесты всех влюбленных),
более того, это как бы возвращение в утробу матери, в
таинственное бессознательное море творческого изобилия. Это
даже подлинное переживание божественного, которое нельзя
отрицать и сверхсила которого стирает и поглощает все
индивидуальное. Это самое настоящее причастие к жизни и
безличной судьбе. Рушится само себя сохраняющее своеволие,
женщина становится матерью, мужчина - отцом, и таким образом
оба лишаются свободы и становятся инструментами продолжающейся
жизни.
Отношения остаются в пределах границ биологической
инстинктивной цели, сохранения вида. Поскольку эта цель имеет
коллективную природу, то, соответственно, и психологическое
отношение супругов друг к другу тоже имеет, в сущности, ту же
коллективную природу; поэтому в психологическом смысле его
нельзя рассматривать в качестве индивидуального отношения. О
таковом мы сможем говорить, только познав природу
бессознательных мотиваций и в значительной степени уничтожив
изначальную тождественность. Брак редко, вернее сказать, вообще
никогда не развивается гладко и без кризисов индивидуальных
отношений. Становления сознания без боли не бывает.
Путей, которые ведут к становлению сознания, много, но все они
подчиняются определенным законам. Как правило, изменение
начинается с наступлением второй половины жизни. Середина жизни
представляет собой время высочайшей психологической важности.
Ребенок начинает свою психологическую жизнь в чрезвычайной
тесноте, в сфере влияния матери и семьи. По мере созревания
горизонт и сфера собственного влияния расширяются. Надежда и
намерение нацелены на расширение сферы своей власти и владений,
желание во все большем объеме распространяется на окружающий
мир. Воля индивида все более и более идентифицируется с
природными целями бессознательных мотиваций. Таким образом,
человек, так сказать, вдыхает в вещи свою жизнь, пока они в
конце концов не начинают жить и умножаться сами по себе и
незаметно его не перерастают. Матерей превосходят их дети,
мужчин - их творения. И то, что раньше вступало в жизнь с
трудом, возможно, ценою огромных усилий, остановить теперь
невозможно. Сначала было увлечение, затем оно стало
обязанностью, и, наконец, оно становится невыносимым бременем,
вампиром, вобравшим в себя жизнь своего создателя. Середина
жизни является моментом величайшего расцвета, когда человек
по-прежнему занимается своим делом с большой энергией и
желанием.
1 2 3 4 5 6