158
В стране Ямато жили муж и жена. Годы и месяцы провели они в безмерной любви, но вот, отчего так случилось, неизвестно, но он завел себе другую. Мало того, он еще привел эту другую женщину в свой дом, отгородился стеной и поселился, а на половину прежней жены и не показывался. Той же было очень горько, но она не подавала признаков ревности. В долгие осенние ночи, когда не смыкая глаз прислушивалась она, то слышала, как кричат олени. Безмолвно слушала. И тогда муж, отделенный стеной, сказал ей: «Эй, в Западных покоях, ты слышала?» — «Что именно?» — отвечала она. «Слышала, как кричат олени?» — «Да, слышала», — отвечала жена. «Ну, и как же прозвучал для тебя этот крик?» — спросил он, и женщина тут же ответила:
Вага мо сика
Накитэ дзо хито-ни
Кохирарэси
Има косо ёсо-ни
Коэ-во номи кикэ
И меня когда-то, вот так
Плача, милый
Любил.
А теперь со стороны
Лишь голос его слышу —
так сложила. Ему это стихотворение понравилось безмерно, и нынешнюю свою жену он отослал обратно и стал жить по-прежнему.
159
Жила некогда фрейлина Сомэдоно-но найси. Ее время от времени навещал человек по имени Ёсиари-но отодо. Она была искусна в шитье, и он как-то попросил ее сшить ему одежду и прислал много рисунков для ткани. Она же говорит: «Не украсить ли узором из облаков и птиц?» Он же не давал ничего знать. Тогда она сказала: «Не знаю, что делать. Прошу вас решить», и он в ответ соизволил сказать:
Кумо тори-но
Ая-но иро-во мо
Омохоэдзу
Хито-во ахимидэ
Тоси-но хэнурэба
Облаков и птиц
Рисунок — даже цвета его
Не различаю,
Ибо, не встречаясь с тобой,
Провожу годы —
так он сказал.
160
Когда ту же фрейлину навещал Дзайтюдзё, как-то он сложил и послал ей:
Аки хаги-во
Иродору кадзэ-но
Фукинурэба
Хито-но кокоро мо
Утагаварэкэри
Осенние кусты хаги
В алый цвет красящий ветер
Подул,
И сердце
Охвачено сомнениями —
так гласило послание. В ответ она:
Аки-но но-во
Иродору кадзэ ва
Фукину томо
Кокоро ва карэдзи
Кусаба наранэба
Осенние поля
В алый цвет красящий ветер
Пусть и подул,
Но сердце не увядает,
Оно ведь не трава —
так сложила. И вот перестал он ее навещать, а как-то послал к ней человека с просьбой сшить ему одежду. К тому же он приписал: «Некому мыть мои одежды, и я в затруднениях. Прошу вас снова заняться этим». Фрейлина ему: «Виною здесь ваше переменчивое сердце»:
Охонуса-ни
Наринуру хито-но
Канасики ва
Ёру сэ томо наку
Сика дзо наку нару
Тому, кто привык
К жертвоприношениям Онуса,
Если взгрустнулось —
Так это лишь потому, что не стало
Потока, [куда бросают Онуса] —
так она сказала. А тюдзё:
Нагару томо
Нани то ка миэму
Тэ-ни торитэ
Хикикэму хито дзо
Нуса-то сиру раму
Хоть и плывет,
Но что это — можно ль увидеть?
Только тот, кто в руке это держит
И несет,
Может наверное знать, что это — нуса! —
так сказал.
161
Нарихира, когда он был в чине тюдзё, во времена, когда Нидзё-но кисай-но мия еще не служила императору, а была просто девицей из благородного рода, навещал ее, и вот как-то послал он ей пучок морских водорослей хидзики и приписал:
Омохи араба
Мугура-но ядо-ни
Нэ мо синаму
Хидзикимоно-ни ва
Содэ-во сицуцу мо
Если бы ты меня любила,
То в заросшем плющом жилище
Легли бы вместе
И подстилкой нам
Были бы наши рукава —
так сложить соизволил. Ответ же забыли люди.
И вот, когда Кисай-но мия стала супругой императора, отправилась она в храм Охарано. Сопровождать ее собралось много вельмож и придворных. Был среди них и тюдзё. Он держался там, где было потемнее, около кареты. Было это после того, как в храме многие совершили жертвоприношения. Из задней части кареты она пожаловала в подарок тюдзё одеяние. Принимая дар, тюдзё:
Охохара я
Осихо-но яма мо
Кэфу косо ва
Ками ё-но кото-во
Омохиидзурамэ
Храм Охара
И гора Осихо
Сегодня
Времена богов,
Верно, вспоминают —
тайно от всех произнес. Вспомнила она о прежних временах, и занятно ей это показалось.
162
И еще такое было: когда тюдзё служил во дворце, от мия-сундокоро была ему прислана «забудь-трава» с вопросом: «„3абудь-трава" — что это такое?», и тюдзё:
Васурэгуса
Офуру нобэ то ва
Мирурамэдо
Ко ва синобу нари
Ноти мо таномаму
Травой «забудь»
Все заросло —
Так кажется.
Но эта трава синобу — «тайная»,
И впредь я буду верить тебе —
так сложил. Ведь одну и ту же траву зовут то «забудь-трава», то «тайная трава». Об этом он и сложил эту танка.
163
В дом тюдзё от кисай-но мия пришла просьба прислать хризантему, и, посылая:
Ухэси ухэба
Аки наки токи я
Сакадзараму
Хана косо тирамэ
Нэ сахэ карэмэ я
Посадить — посадишь,
А пока не пришла осень,
Она не расцветет,
Пусть осыпаются цветы,
Но корни-то не засохнут —
так приписав, послал он.
164
В дом тюдзё один человек прислал праздничные дары, обвитые разноцветными нитками, и в ответ тюдзё:
Аямэ кари
Кими ва нума ни дзо
Мадохикэру
Вага ва но-ни идэтэ
Кару дзо вабисики
Срезая ирисы,
Ты, верно, по болотам
Блуждал.
Я же, в поля выйдя,
Охотился — и так это было тяжко! —
так написав, послал фазана.
165
Во времена императора Мидзу-но-о дочь садайбэна была фрейлиной императорской опочивальни, а после того как император принял постриг, осталась одна, и тюдзё тайно навещал ее. Но вот тюдзё тяжело заболел и страдал от болезни. Были при нем и прежние жены, а у фрейлины под большой тайной он бывал, и она-то не могла навестить его и каждый день тайно слала ему письма, справлялась о его здоровье. И вот однажды письмо от нее не пришло. А болезнь тюдзё сильно обострилась, пришел его последний день. И вот из его дома:
Цурэдзурэ то
Итодо кокоро-но
Вабисики-ни
Кэфу ва товадзутэ
Кураситэму то я
Тоскливо мне,
И все больше сердцу
Одиноко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28