– Зримый мир – пустота! Он бесформен: нет у него ни длины, ни ширины, ни высоты!
Люди безмолвствовали. Вдруг один юноша улыбнулся и бросил:
– Мир без длины, ширины и высоты не имеет формы – пусть так, но тогда его нельзя увидеть!
Услышав это, пораженный Пастырь Отечества спустился с Лотосовой площадки и, сложив ладони, склонился перед юношей.
– Мудрые слова! Нам явился живой Будда! И я, ничтожный, готов смиренно выслушать его наставления!
Глаза всех устремились к юноше: лицо у него как цветок, окропленный росой, глаза сияют, словно пятнадцать утренних звезд, облик благородный, голос сладкозвучный и проникает в самое сердце. Это не кто иной, как знаменитая воительница Хун в наряде небожителя!
Скромно улыбнувшись, она говорит:
– Стоит ли считать откровением речи случайного прохожего?
Настоятель в ответ:
– В ваших словах, господин, – все четыреста восемьдесят тысяч сутр! Прошу вас, поднимитесь на Лотосовую площадку и скажите людям что-либо, они жаждут послушать вас!
Хун вежливо отказалась. Тогда настоятель приказал монахам расчистить место перед площадкой и пригласил Хун сказать свои слова оттуда. Хун, как была в венце и алом одеянии, прошла вперед и чинно уселась. Окинув гостя проницательным взором, настоятель взошел на Лотосовую площадку и обратился к людям с такими словами:
– Приблизьтесь же к нам все, кто постиг три равенства и три всеобщности, и слушайте! – Он взмахнул мухобойкой и продолжал: – Учение наше не говорит о том, что существует форма и не существует пустоты и что Лотос – это бесформенная пустота. Оно проповедует совсем иное!
Хун встала.
– Пустота приобретает форму, а форма превращается в пустоту, и если бы не было Лотоса, не существовало бы и нашего учения!
Настоятель вопросил:
– Если бы не было нашего учения, кто бы тогда назвал его учением? Если бы не существовало Лотоса, кто назвал бы этот цветок лотосом?
Хун ответила:
– Нет другого чуда, кроме нашего учения, нет другого цветка, кроме Лотоса!
Настоятель отложил мухобойку, соединил ладони и произнес:
– Именно так говорил бодисатва мудрости Манджушри по прибытии в нашу страну, но до сих пор никто не мог постигнуть сущности его слов. Наверно, вы, господин, если не сами бодисатва, то его ученик!
Настоятель предложил Хун чаю и фруктов, а потом пригласил Яна вместе с наложницами в храм, зажег жир в чашах и повел с Хун беседу о буддийских догматах. Хун без труда отвечала на все его вопросы. Настоятель был поражен. Между тем все объяснялось просто: у даоса Белое Облако, который и был бодисатвой Манджушри, Хун переняла все свои знания о буддийском учении. Однако никогда прежде ей не приходилось заниматься его толкованием. Теперь она вступила в разговор, поскольку увидела в настоятеле достойного собеседника. Подивившись ее знаниям, настоятель сложил ладони и молвил:
– Скажите же мне, ничтожному, кто вы и откуда в наших краях?
Хун отвечает:
– Я из уезда Ханчжоу, что в Цзяннани, а зовут меня Хун.
Теперь к настоятелю обратился Ян:
– Во время проповеди я смотрел на вас, поражался вашей мудрости и учености и думал: почему вы, такой талантливый, такой верующий человек, поселились в глуши?
Настоятель немного помолчал и заговорил с грустью:
– Слава и позор, забвение и успех – все от судьбы: один становится монахом, другой преуспевает в свете. Я вижу, что вы спрашиваете не из простого любопытства, потому отвечу вам без утайки. Родом я из Лояна, вырос в зажиточной семье, увлекался музыкой и полюбил знаменитую лоянскую гетеру У, родственницу Ду Цю. Я выкупил эту женщину за тысячу золотых, и она подарила мне дочь, писаную красавицу и необыкновенную умницу, которую я без памяти обожал. Как раз в Шаньдуне объявились разбойники, и я ушел воевать против них. Через несколько лун разбойников усмирили, и я вернулся, но дома никого не нашел, и никто не мог мне сказать ничего о моей семье: одни говорили, что и жену и дочь разбойники убили, другие уверяли, что видели, как их обеих они увели с собой. Несносной сделалась моя жизнь, я удалился в горы, вскоре постригся в монахи и начал служить бодисатве Манджушри в горах Лишань. Единственным моим желанием стало посвятить себя учению Будды, единственной надеждой – когда-нибудь отыскать жену и дочь. В сутрах я нашел утешение и уже давно живу с чистой душой и безгрешными мыслями. Хотя изредка нападает на меня тоска по утерянной любви. Но к чему мне земные радости, если я посвятил себя служению вере?
Выслушав эту исповедь, Фея вдруг разрыдалась. Настоятель взглянул на нее и спрашивает:
– Кто вы?
– Я тоже родом из Лояна. Услышала, что вы мой земляк, и разволновалась! А как ваша фамилия, преподобный отец?
– Я из семьи Цзя.
– Вы говорите, что часто вспоминаете дочь, а как вы узнали бы ее, если бы вдруг встретили? Настоятель отвечал:
– Когда ей было три года, я не сомневался, что она уродилась в мать: такая же умница, уже понимала в музыке, играла на цитре и хорошо различала между высокими и низкими звуками. Если бы она осталась жива, то непременно прославилась бы музыкальными талантами, как Ши Куан и Цзи Чжа!
При этих словах Фея вздрогнула и замерла, только видно было, как часто она дышит. Настоятель всмотрелся в лицо Феи и спросил:
– А сколько вам лет?
– Восемнадцать.
– В мире много похожих на кого-то людей, – продолжал настоятель, – но чем дольше я смотрю на вас, тем больше нахожу сходства с женой моей, госпожой У.
И по возрасту вы ровесница моей дочери. Душа моя трепещет…
– А чем именно эта женщина напоминает вам госпожу У?
Опустив голову, настоятель долго молчал и, наконец, выговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261