На шнурке.
Джиб протянул руку.
- Нет, подожди.
- Да?
- В шкафу. в шкафу.- отшельник питался говорить.- Книга в коже. Ручной
топор. Из камня. Отнеси к епископу.
- Какому епископу?
- Епископу Башни. Ниже по реке, на северо-запад. Спрашивай, тебе пока-
жут.
Джиб ждал. Но отшельник молчал. Он больше не пытался говорить.
Джиб осторожно протянул руку и нащупал шнурок, затем, приподнял голову
отшельника, он снял шнурок. На шее висел маленький ключ.
Он отпустил голову отшельника на подушку.
Подождал немного, но отшельник не шевелился. Джиб направился к шкафу.
Книга была там, маленькая книга в кожаном переплете. Рядом лежал то-
пор. Таких топоров Джиб никогда не видел. Он был сделан из камня и за-
острен с одного конца. Но даже сделанный из камня, он был таким глад-
ким, словно металлический. Только внимательно приглядевшись, можно бы-
ло различить сколы, которые ему придавали нужную форму.
В шкафу были и другие предметы: бритва, ножницы, расческа, маленький
пузырек, наполовину заполненный голубоватой жидкостью.
Джиб взял книгу и топор и вернулся к отшельнику.
Отшельник открыл блеклые глаза и взглянул на него.
- Взял? Хорошо.
- Я отнесу их к епископу.
- Ты Джиб? Ты был здесь раньше?
Джиб кивнул.
- Подождешь?
- Да. Могу я что-нибудь сделать? Воды?
Отшельник чуть повернул голову.
- Ничего.
Джиб ждал, стоя на коленях у постели умирающего. Дыхание отшельника
было таким слабым, что грудь его едва двигалась и между вдохами насту-
пали долгие промежутки. Изредка волосы на верхней губе отшельника
слегка шевелились, когда он выдыхал через нос.
Один раз отшельник заговорил.
- Я стар,- сказал он.- Моё время прошло.
И снова замолчал. Слабое дыхание продолжалось. Дважды Джиб был почти
уверен, что оно прекратилось совсем, но оно все же возобновлялось.
- Джиб?
- Да.
- Оставь меня здесь. Когда все будет кончено, оставь меня здесь.
Джиб не ответил. Тишина сгущалась. Слабое дыхание продолжалось.
Потом:
- Загороди вход в пещеру. Сделаешь?
- Да.
- Не хочу, чтобы волки.
Он не кончил предложения. Джиб продолжал сидеть у постели. Один раз он
подошел ко входу и выглянул. Солнце уже прошло зенит и начало скло-
няться к западу. Отсюда, с высоты, была видна та часть Болот, откуда
он сегодня пришел. Было видно пространство почти до реки.
Джиб повернулся и продолжил свое бдение. Он пытался думать о чем-ни-
будь и обнаружил, что не может. Слишком о многом нужно было думать. Он
не мог разобраться в своих мыслях.
Некоторое время он просто сидел, не следя за отшельником. Взглянув
вновь на старика, он не обнаружил дыхания. Джиб подождал, помня, что
так уже было несколько раз. Но время шло, а волосы на губе не шевели-
лись, не было никаких признаков жизни. Джиб прижал ухо к груди отшель-
ника и не услышал биения сердца. Он поднял веко старика: на него смот-
рел остекленевший взгляд.
Отшельник умер. Но Джиб продолжал сидеть рядом с ним, как будто его
присутствие могло отменить смерть. Теперь он мог думать. Мог ли он
что-либо сделать? Он с ужасом понимал, что не дал умирающему даже во-
ды. Он предлагал, но отшельник отказался. Может быть, следовало всё же
принести воды? Оказать какую-нибудь помощь? Но к кому можно было обра-
титься за помощью? Кто смог бы помочь? К тому же, он не мог оставить
умирающего в одиночестве.
Отшельник был стар и не боялся смерти. Может, смерть была для него же-
ланной. Еще сегодня утром Друд удивлялся, что же получает отшельник от
жизни? На этот вопрос так и нет ответа. Но, подумал, Джиб, что-то
должно быть, иначе он бы не встретил смерть так просто.
Он вспомнил, что должен сделать многое, а уже вторая половина дня.
Джиб сложил руки мертвеца на груди, закрыл одеялом лицо, потом отпра-
вился на поиски камней, которыми можно было бы завалить вход в пещеру.


Глава 7.

Хол из Дуплистого Дерева перебрался через изгородь и оказался на поле.
Он знал, что находится в безопасности. Самогонщик со своими сыновьями
находился по другую сторону поля, а его собаки спали под накренившимся
амбаром после ночной охоты.
Охота была долгой и, по-видимому, неудачной. Хол и Енот все это время
просидели у своего дерева, прислушиваясь к ее звукам. Однажды собаки
лаем обозначили, что загнали добычу на дерево, но енот, должно быть
сумел уйти, потому что они скоро снова пошли по следу. Несколько раз
слушатели видели огоньки: это самогонщик и его сыновья шли за собака-
ми.
Урожай в этом году был хороший. Самогонщик и его семья не очень-то о
нем заботились. Кукурузу боронили один только раз, и то лишь в самом
начале роста, и в результате между рядами густо росли сорняки. Но по-
чатки висели тяжело, и их было больше, чем обычно.
Хол прошел пять или шесть рядов. Хотя особых признаков этого не было,
он знал, что наружние ряды подверглись нападению енотов и белок. Пото-
му-то Самогонщик и охотился на енотов, вернее он говорил, что охотится
потому, чтобы защитить свое поле от набегов. Но шкуры енотов имели оп-
ределенную ценность, их можно было продать. Самогон, шкуры енотов и
свинина - продавая эти товары, семья умудрялась жить.
Хол быстро начал быстро обрывать початки, не желая задерживаться дол-
го, выбирая лучшие, и бросал их в свой мешок.
На краю поля в солнечных лучах пели дрозды. В роще ореховых деревьев,
в их золотистой листве, щебетали белки, занятые сбором урожая. Хол лю-
бил осень больше всех времен года. В эти тихие, рыжевато-золотистые
дни, дни тепла и туманной дымки, земля давала плоды, и можно било ощу-
тить в природе чувство глубокого удовлетворения после периода роста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58