Только на огонь был поставлен большой кофейник, только гномы,
покончив с кексами, перешли на ячменные лепешки с маслом, как вдруг
раздался ... не звонок, а громкий стук. Целый град ударов обрушился на
красивую зеленую дверь Бильбо Бэггинса. Кто-то молотил по ней палкой!
Бильбо опрометью бросился по коридору, очень сердитый и совершенно
задерганный и затормошенный, - такого несуразного чаепития в его жизни
еще не бывало! Он рванул дверь на себя - и все стоявшие за ней попадали
вперед друг на друга. Еще гномы, целых четверо! А позади них, опершись
на посох, стоял Гэндальф и хохотал. Он измолотил прекрасную дверь самым
безжалостным образом, но при этом исчезла и тайная метка, которую он
начертил накануне утром.
- Спокойнее, спокойнее! - сказал он. - Как это не похоже на вас,
Бильбо, - заставлять друзей ждать у порога, а потом взять да как
распахнуть дверь - трах-тарарах! Позвольте мне представить: Бифур,
Бофур, Бомбур и, обратите особое внимание, Торин!
- К вашим услугам! - сказали Бифур, Бофур, Бомбур, став рядком.
Потом они повесили два желтых капюшона, один бледно-зеленый и один
небесно-голубой с длинной серебряной кистью, который принадлежал
Торину. Торин был неимоверно важный гном, не кто иной, как сам
знаменитый Торин Оукеншильд, и он был ужастно недоволен тем, что ему
пришлось растянуться на пороге, да еще Бифур, Бофур и Бомбур навалились
сверху, а Бомбур, надо сказать, был невероятно толстый и тяжелый.
Поэтому Торин держался сперва очень высокомерно и никаких услуг не
предлагал, но бедный мистер Бэггинс так рассыпался в извинениях, что
Торин наконец пробормотал: "Не будем об этом говорить", - и перестал
хмуриться.
- Ну вот мы и в сборе, - сказал Гэндальф, окинув взглядом висевшие
на стенке тринадцать капюшонов - лучших отстежных капюшонов для
хождения в гости - и свою собственную шляпу. - Превеселое общество!
Надеюсь, опоздавшим тоже найдется что-нибудь поесть и выпить? Что у
вас? Чай? Благодарю покорно! Мне, пожалуй, красного винца.
- Мне тоже, - сказал Торин.
- Хорошо бы еще крыжовенного варенья и яблочного пирога, - вставил
Бифур.
- И пирожков с мясом, и сыра, - дополнил Бофур.
- И пирога со свининой, и салата, - добавил Бомбур.
- И побольше кексов, и эля, и кофе, если не трудно! - закричали
остальные гномы из столовой.
- Да подкиньте несколько яиц, будьте так добры! - крикнул
Гэндальф вдогонку хоббиту, когда тот поплелся в кладовку. - И захватите
холодную курицу и маринованных огурчиков!
"Можно подумать, что он не хуже моего знает, какие у меня припасы
в доме!" - пробормотал мистер Бэггинс, который решительно потерял
голову и начал опасаться, не свалилось ли на него нежданно-негаданно
самое что ни на есть скверное приключение. К тому времени, как он
собрал все бутылки и кушанья, все ножи, вилки, стаканы, тарелки и ложки
и нагромоздил все это на большие подносы, он совсем упарился,
побагровел и разозлился.
- Чтоб им объесться и обпиться, этим гномам! - сказал он вслух. -
Нет чтобы помочь!
И гляди-ка! Балин и Двалин, тут как тут, стоят в дверях кухни, а
за ними Фили и Кили, и не успел Бильбо слова вымолвить, как они
подхватили подносы и два небольших столика, вихрем унесли их в столовую
и заново накрыли на всю компанию.
Гэндальф сел во главе стола, остальные тринадцать гномов
разместились вокруг, а Бильбо, присев на скамеечку у камина, грыз
сухарик (аппетит у него совсем улетучился) и пытался делать вид, будто
ничего особенного не происходит и с приключениями все это ничего общего
не имеет. Гномы все ели и ели, говорили и говорили, а время шло.
Наконец они отодвинулись от стола, и Бильбо сделал движение вперед,
порываясь убрать тарелки и стаканы.
- Надеюсь, вы не уйдете до ужина? - спросил он вежливо самым своим
ненастойчивым тоном.
- Ни в коем случае! - ответил Торин. - Мы и после ужина не уйдем.
Разговор предстоит долгий. Но сперва мы еще помузицируем. За уборку!
И двенадцать гномов (Торин был слишком важной персоной, он остался
разговаривать с Гэндальфом) живо вскочили со своих мест и мигом сложили
одна на другую грязные тарелки, а на них все, что еще было на столе.
Потом они двинулись в кухню, и каждый держал на вытянутой руке целую
башню тарелок, увенчанную бутылкой, а бедняга хоббит бежал следом и
буквально верещал от испуга:
- Пожалуйста, осторожней! Не беспокойтесь, пожалуйста, я сам!
Но гномы в ответ грянули песню:

Бейте тарелки, бейте розетки!
Вилки тупите, гните ножи!
Об пол бутылки! В печку салфетки!
Будет порядок - только скажи!

Рвите на части скатерти, гости!
Лейте на стулья жир от котлет!
Корки и кости под ноги бросьте!
Мажьте горчицей ценный паркет!

Чашки и рюмки - в чан с кипятком!
Ломом железным поворошите,
Выньте, откиньте и обсушите -
И на помойку все целиком!

Кто там без дела? Стыд и позор!
Эй, осторожно, хрупкий фарфор!

(Перевод стихов И.Комаровой)

Ничего подобного они, естественно, не натворили, а, наоборот, все
вымыли и прибрали в мгновение ока, пока хоббит вертелся посреди кухни,
стараясь за ними уследить. Потом все вернулись в столовую и увидели,
что Торин сидит, положив ноги на решетку камина, и курит трубку. Он
выпускал невиданной величины кольца и приказывал им, куда лететь: то в
трубу, то на часы на каминной полочке, то под стол, то к потолку, где
они начинали описывать круги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83