Лютня Гвидона висела через плечо на
золотом шнуре, на густых черных волосах эффектно сидела белая шляпа с
кокардой, но на злом лице сверкали гневом глаза.
- Прощу прощения, - прошептал Гамильтон и, наклонившись, стал выти-
рать след своей туфли.
- Не прикасайся ко мне! - вскричал Гвидон, отскакивая назад с явным
отвращением. - Ты тупой осел, ты сделаешь только хуже.
Он сам наклонился, чтобы стереть пыль, но длинные рукава его махнули
по пыльному полу так, что тоже стали грязными. Гамильтон злорадно улыб-
нулся, но заметив, что за ним наблюдает Морган, сделал виноватый вид.
- Прощу прощения, милорд, - пробормотал он. - Я не хотел этого.
Прежде чем Морган смог ответить, тонкие занавеси колыхнулись и в ма-
леньком алькове появился Рандольф.
- Ничего интересного, милорд, - сказал он. - Много разговоров об этом
типе Барине, но нет ничего такого, что не могло бы подождать до утра.
- Отлично, - кивнул Морган, - Гвидон, если ты и Гамильтон сможете ос-
тановиться, то мы сейчас выходим.
- Милорд, - сказал Гвидон, показывая на себя, - это же не я затеял
эту ссору. Эта дуб...
- Ваша милость, неужели из-за этого... - начал Гамильтон.
- Ну, хватит, оба! Я больше не хочу ничего слышать.
Лорд Гамильтон вышел в зал и попросил внимания. Шум в холле утих.
Разнеслись три медленных гулких удара длинного церемониального жезла, и
раздался голос Гамильтона:
- Его милость лорд Алярик Энтони Морган, Дон Корвина, господин Коро-
та, лорд-генерал Королевских армий, Чемпион короля!
Прозвучали фанфары, и Морган вышел из-за занавесей и встал в дверном
проеме. По толпе гостей пробежал шепот, и все с почтение поклонились.
Затем, когда музыканты возобновили свою игру, Морган медленно двинулся к
своему месту за столом, и вся свита немедленно потянулась за ним.
Сегодня Морган был во всем черном. Неприятные вести, которые привез
Дункан, привели его в такое состояние духа, что он не мог подчиниться
диктату своего церемонийместера, выбиравшего одежду, и надел черное:
пусть что хотят, то и думают!
Черная шелковая туника, облегающая тело, узкие рукава, простой черный
бархатный камзол с высоким воротом и широкими до локтя рукавами, из-под
которых виднелись рукава туники, шелковые черные брюки скрывались в го-
ленищах коротких черных сапог из тонкой кожи.
И ко всему этому несколько драгоценностей, которые Морган позволил
себе сегодня надеть: кольцо на правой руке - изумрудный грифон на черной
ониксовой пластинке, на левой руке - кольцо Чемпиона короля - золотой
лев Гвинеда на черном поле. На голове Моргана красовалась золотая гер-
цогская корона, золотая корона на золотовласой голове лорда Дерини Кор-
вина.
Он казался безоружным, когда шел на свое место во главе стола. Таков
был этикет: правителю Корвина не было нужды опасаться своих приглашенных
на обед гостей. Но под туникой Моргана имелась тончайшая кольчуга, в по-
тайных ножнах скрывался узкий стилет. А покрывало его могущества Дерини
служило невидимой надежной защитой везде, где бы он ни был.
Теперь ему придется играть роль радушного хозяина, погрузиться в ску-
ку официального обеда, в то время как он сгорал от нетерпения, поджидая
Дункана.
Было уже совсем темно, когда Дункан вернулся в Корот. Его лошадь зах-
ромала, не доехав двух миль, и ему пришлось идти пешком. Дункан, несмот-
ря на все свое нетерпение, старался вести ее осторожно, так как те пол-
часа, которые бы он выгадал, если бы торопился, могли погубить хорошую
верховую лошадь Алярика. Да и не в правилах Дункана было мучить живые
существа.
И когда он и усталая лошадь наконец вошли во двор, двор был почти
пуст. Охранники у ворот пропустили его без слов, так как были предупреж-
дены о его возвращении, но принять лошадь во дворе было некому: по при-
гашению Моргана все слуги и пажи, в том числе и конюхи, сейчас были у
дверей в холл и слушали пение Гвидона. Наконец Дункан нашел кому отдать
повод и пошел через двор ко входу в главный холл.
Как он понял, проталкиваясь через толпы слуг, обед уже кончился, а
представление в самом разгаре. Гвидон сидел на возвышении в дальнем кон-
це холла, лютня легко лежала у него в руках. Когда он запел, Дункан ос-
тановился: трубадур действительно оправдывал свою репутацию, которую
приобрел во всех Одиннадцати Королевствах.
Он пел медленную размеренную песню, рожденную в горах Картнура, стра-
ны его детства. Мелодия была ритмична, полна печальными модуляциями, ха-
рактерными для мелодий горных народов.
Чистый тенор Гвидона звенел в затихшем холле. Лилась печальная пес-
ня - история двух легендарных любовников, Матурина и Девергиль, которые
погибли во времена царствования Дерини он рук жестокого лорда Герента.
Не было ни одного человека в холле, кого бы не тронула эта грустная ис-
тория.
Когда Дункан осмотрелся, он увидел Моргана, сидевшего на своем месте
слева от возвышения для трубадура. Слева от Моргана находился лорд Ро-
берт с двумя дамами, вожделенно смотревшими на слушавшего балладу Морга-
на. Место справа от Моргана было свободно, и Дункан решил, что он сможет
пробраться туда, никого не беспокоя.
Однако прежде чем он успел двинуться, Морган заметил его и, покачав
головой, встал сам.
- Что случилось? - прошептал он, толкнув Дункана за колонну и огляды-
ваясь, не подслушивают ли их.
- Что касается епископа Толливера, то все более или менее хорошо, -
ответил Дункан, - он, конечно, был не в восторге, но согласился задер-
жать ответ Лорису и Корригану, пока сам во всем не разберется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150