Это были глаза ребенка, которого судьба слиш-
ком рано заставила повзрослеть и жить в этом суровом и безжалостном ми-
ре. Дункан посмотрел на мальчика с состраданием: несмотря на то, что
Келсон был король - он все еще четырнадцатилетний мальчик.
- Келсон?
- Пожалуйста, будь осторожен, отец, - дрожащим голосом прошептал Кел-
сон.
Дункан притянул мальчика к себе, прижал к груди, почувствовал, как
все тело Келсона содрогается и понял, что юный король отдался очищающему
и успокаивающему действию слез. Дункан погладил Келсона по голове, ощу-
тил, что его рыдания стали тише. Священник еще крепче прижал к себе
мальчика и произнес мягким голосом:
- Давай поговорим, Келсон. Происходящее не так ужасно, если внима-
тельно рассмотреть все обстоятельства.
- Да, - всхлипнул Келсон, пряча лицо на груди Дункана.
- Давай предположим, что случится самое худшее, - сказал Дункан.
- Х-хорошо.
- Ну, отлично, тогда говори, о чем ты думаешь?
Келсон немного отстранился от Дункана, посмотрел на него сверху вниз,
затем вытер глаза, повернулся к камину.
- Что... - пробормотал он дрожащим голосом. - Что случится, если тебя
и Алярика арестуют, отец?
- Хм, это зависит от того, кто и когда, - уклончиво
ответил Дункан.
- Предположим, Лорис.
- Сначала я предстану перед духовным судом, - после недолгого молча-
ния сказал Дункан. - Если они могут что-то доказать, то они лишат меня
сана, а может даже и отлучат от церкви.
- А если обнаружат, что ты наполовину Дерини, они убьют тебя?
Дункан задумчиво поднял брови.
Даже трудно предположить, что произойдет, если они раскроют мою тай-
ну, - сказал он. - Поэтому я бы лучше согласился на отлучение, чем на
это. Вот первая причина, почему я не хочу, чтобы меня арестовали. Это
будет ужасно.
Келсон улыбнулся сквозь слезы.
- Ужасно... Да, я согласен. А ты можешь убить их, если это произой-
дет?
- Скорее всего, нет, - ответил Дункан. - И это вторая причина, почему
я не хочу попасть к ним в руки.
- А Алярик?
- Алярик? - Дункан пожал плечами. - Трудно сказать, Келсон. КАжется,
Лорис просто хочет, чтобы Морган ему подчинялся. Если Морган отречется
от своего могущества и даст клятву не пользоваться никогда им, Лорис от-
менит интердикт.
- Алярик так не поступит, - горячо воскликнул Келсон.
- О, я в этом уверен, - согласился Дункан. - Тогда интердикт обрушит-
ся на Корвин, и мы будем втянуты как в политические, так и религиозные
столкновения.
Келсон удивленно посмотрел на него.
- Почему политические? Что случится?
- Так как Алярик - это основная причина интердикта, все люди Корвина
откажутся идти на летнюю кампанию под его знаменем, таким образом, ты
лишишься пятой части своей армии. Алярик будет отлучен, так же как и я.
Ну, а дальнейшее ты можешь представить и сам.
- Я? Как?
- Все очень просто. Так как я и Алярик будем преданы анафеме, то мы
будем, словно прокаженные. Любой, кто осмелится с нами общаться, тоже
подвергнется наказанию. Так что перед тобой будет альтернатива. Или ты
подчинишься диктату архиепископа и отречешься от меня и Алярика, потеряв
лучшего генерала перед самой войной, или же ты пошлешь к дьяволу архие-
пископов и примешь Алярика - тогда весь Гвинед подвергнется интердикту.
- Они не посмеют.
- О, они посмеют. Пока сан короля тебя защищает, Келсон, но боюсь,
этому может прийти конец. Твоя мать предвидела это.
Келсон опустил голову, вспоминая случившееся неделю назад - как его
мать, может, случайно - описала все, что теперь происходило...
- Но я не понимаю, почему ты хочешь уехать так далеко? - спросил Кел-
сон. - Почему Святой Киль? Ты же знаешь - от него всего несколько часов
езды до Истмарта, а там через несколько месяцев начнется война.
Дженана спокойно продолжала собираться, передавая платья из гардероба
девушке-служанке, которая складывала их в обитый кожей дорожный сундук.
Она была в трауре по мужу, так как прошло всего четыре месяца со дня
смерти Бриона: голова непокрыта, каштановые волосы красно-золотым каска-
дом струились по спине, схваченные у шеи одной единственной золотой бу-
лавкой. Она повернулась к Келсону, а Нигель предостерегающе нахмурился у
нее за спиной.
- Почему Святой Киль? - переспросила она. - Потому что я жила там
несколько месяцев много лет назад, еще до твоего рождения. Мне нужно уе-
хать, если я хочу еще жить.
- Есть же тысячи более безопасных мест, если уж ты решила уехать, -
сказал Нигель, нервно комкая края голубого плаща. - У нас много других
забот, кроме беспокойства о том, что на монастырь могут напасть разбой-
ники и похитить тебя - если не хуже.
Дженана нахмурилась и покачала головой.
- Дорогой Нигель, брат, как ты не можешь понять? Мне нужно уехать.
Если я останусь и буду знать, что Келсон в любой момент может прибегнуть
к своему могуществу, я буду вынуждена использовать свое, чтобы его оста-
новить. Я разумом понимаю, что если я хочу, чтобы он жил, мешать ему
нельзя. Но сердце, душа, все говорит мне: я не должна позволять ему
пользоваться его могуществом ни при каких обстоятельствах. Это могущест-
во - святотатство, страшный грех. - Она повернулась к Келсону. - Если я
останусь, Келсон, я буду вынуждена уничтожить тебя.
- Неужели ты сможешь сделать это, мать? - прошептал Келсон. - Неужели
ты, Дерини, несмотря на то, что отреклась от своих предков, неужели ты
сможешь уничтожить своего сына только за то, что он будет вынужден ис-
пользовать свое могущество, которое ты сама дала ему?
Дженана вздрогнула, как будто ее ударили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150