Три рево-
люции (революция 1905 г., февральская и октябрьская
1917 г.) многому научили представителей всех наций и
народов нашей страны, избавили их от некоторых ил-
люзий. Были дискредитированы конкретные формы вла-
сти, но не она сама и не питающая ее идея. Революция
обрабатывала удобренную историческим наследием поч-
ву. Народ воспринял не просто новую власть, но власть
вообще, власть как кредо национальной жизни. В пер-
вую очередь сказались неразвитость демократической
традиции, крайне низкое, а точнее, эмбриональное со-
стояние политической культуры гражданского типа по-
давляющего большинства населения, отсутствие рацио-
нального скептического отношения к государственным
институтам и конструктивного опыта систематического
и организованного давления на них.
Поэтому, говоря о специфике советской политической
культуры, важно учитывать, что она не только сохрани-
ла. зафиксировала в себе элементы нарождающейся по-
литической субкультуры гражданского типа, но и уна-
следовала ее противоположность-тоталитарно-этатисг-
скую субкультуру, ставшую базовой, доминирующей в
условиях сложившегося в советском обществе тоталитар-
ного режима политической власти, где запрещено все,
кроме того, что приказано. Следовательно, второй
внутренней причиной, не позволявшей нашей стране
уже в советский период истории войти в общеевро-
пейскую семью цивилизованных народов, стал тотали-
таризм.
В эпоху военного коммунизма сформировался специ-
фический субъект власти - государственно-партийный
аппарат. От давнего прошлого он унаследовал рычаги
тотального контроля над всеми сферами жизни общества,
чудовищную бюрократическую традицию царской Рос-
сии, командно-административный стиль и мессианскую
убежденность в своем великом историческом предназна-
чении. Новый субъект власти, как уже было замечено,
изначально формировался как монополист. Сталин довел
этот монополизм до пределов возможного, до фантасма-
гории, превратив по средневековому образцу правящую
партию в <орден меченосцев>, в замкнутую, привилегиро-
ванную касту, господствующую над народом и втайне (!)
решающую его судьбу, а человека, претендовавшего
в условиях социализма стать суверенной, свободной лич-

ностью,- в человека-<винтика> экономической и поли-
тической машины, способной с помощью карательных
органов превратить инакомыслящего в песок, <лагерную
пыль> (законы ГПУ-выше любых <объективных за-
конов>).
Известный советский философ Г. Водолазов в фило-
софско-социологических комментариях к повести В. Грос-
смана <Все течет> замечает по этому поводу, что <соци-
алистическая демократия> при тоталитарном режиме
часто означала не ту, которая выше, шире, глубже не-
социалистической и досоциалистической (<буржуазной>,
<рабовладельческой> и т. п.), а ту, которая уже, которая
<не для всех> и которая приводила в итоге к ситуации
<человека-винтика>, которая прекрасно уживалась с унич-
тожением крестьянства, травлей интеллигенции, обоже-
ствлением всевластного Вождя> .
В результате этого на новом историческом витке, под
новыми идеологическими одеждами в лице сталинского
режима по сути воспроизвелся исторический архетип,
сложившийся в период централизации Московского госу-
дарства, перекрывающий все пути политической модер-
низации.
Логическим продолжением данного процесса стала
мифологизация истории, которая выступала и выступает
сегодня третьей, не менее важной причиной сохранения
тоталитарно-этатистского характера советской политиче-
ской культуры и нивелирования гражданских качеств
всех наций и народов, населяющих нашу страну. Речь
идет о том, что посредством тотальной пропаганды и аги-
тации, с использованием таких важнейших, формирую-
щих общественное сознание средств, как театр и кино
(вспомним хотя бы фильм <Кубанские казаки>), сталин-
ское настоящее постепенно превращалось в центральный
смыслообразующий элемент исторического пространства
времени, несопоставимый даже с будущим. Причем эта
тенденция начиная с 30-х гг. сопровождалась, с одной
стороны, трансформацией современной западной культу-
ры в абсолютную антиценность, а с другой-активным
пересмотром и превращением некоторых антиценностей
и черт российского прошлого, и прежде всего таких прин-
ципов его политической культуры, как <самодержав-
ность>, <единоначалие>, <централизация> и мессианская
предубежденность в историческом предназначении, в
категорию положительных ценностей.
Становление этого мифа, типологически близкого
к историческому мифу национал-социализма (фашизма),
на практике означало окончательный разрыв сталинско-
го режима с европейской культурной традицией и утвер-
ждение в качестве доминирующей в советском обществе
тоталитарно-этатистской политической культуры.
Кроме этого, говоря о мифологизации истории совет-
ского общества как важнейшей причине, сдерживающей
процесс ее политической модернизации, нельзя обойти
стороной миф, связанный с фигурой самого Сталина. Не-
редко из того непреложного факта, что первоначальной
питательной идейной средой для становления сталинского
режима власти является психология определенной части
народных масс, делается вывод, что сталинизм - это
народная идеология, Сталин - народный вождь, а создан-
ная им система - отражение воли, желаний и чаяний
масс.
Решительно возражая против отождествления стали-
низма и интересов народа, приведем в качестве аргумен-
та высказывание Г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173