111 В современных условиях, когда все мы учимся бес-
пристрастно, объективно извлекать уроки из прошлого,
жить настоящим и заглядывать в будущее, в обыденном
и научном обиходе все чаще встречается понятие <Евра-
зия>. Было время - тяжелые тоталитарные десятилетия,
когда в таковом понятии не было потребности, все
сколь-нибудь значимые естественно-исторические особен-
ности народов и государств, входящих в СССР, попросту
нивелировались в угоду некоей единой социалистической
модели экономики, политики и культуры.
Оказалось же, что факторы <Запад> и <Восток> много
значат в цивилизации: за ними стоят вполне зримые
сложившиеся способы производства, формы государ-
ственности и духовные процессы.
Нетрудно предположить, что <евразийский ключ>
позволяет открывать многие значимые процессы во всей
субстанции исторического развития сначала России,,
а затем и Советского Союза в их географических и гео-
политических границах. На смену жесткому признанию
противоположности западной и восточной систем миро-
устройства и миропонимания (<Запад есть Запад, Восток
есть Восток, к вместе им не сойтись>) приходит более
сбалансированное восприятие их диалектического,
взаимодействия. К примеру, современный Восток неоднороден, распадается на три культурно-географических
ареала: восточно-азиатский (преимущественно конфу-
цианский мир), южноазиатский (мир индийской духов-
ности) и западноазиатский (преимущественно мусуль-
манский) .
, В отечественной истории можно выделить крупные
периоды, когда доминировала Киевская Русь, Москва,
Петербург, но были и периоды, когда сущность происхо-
дящих процессов определяли иные доминанты: дохри-
стианский, ордынский (азиатский), советский. История
свидетельствует, что Россия всегда взаимодействовала"
с первым и третьим названными восточными ареалами.
Ио самые бесконфликтные отношения у нее со вторым;
ареалом.
Естественно, сущность религиозной системы и формы
ее связи с системами политическими не могут быть сколь-
нибудь достоверно охарактеризованы вне сопоставления
сложившихся западных и восточных моделей и тра-
диций.
В самом общем виде мировой процесс политизации;
религии и церкви имеет следующий вид: взаимоотношения
религии с политикой на Западе служились в результате
секуляризации политических систем, которая происхо-
дила под непосредственным влиянием становления и раз-
вития капиталистических отношений. В странах же Азии
и. Африки становление буржуазной государственности
:не только не приводит к ослаблению, но подчас и усили-
вает влияние религии на сферу политики.
Рассмотрим этот тезис подробнее. Важный момент
здесь в том, что можно обнаружить некоторые совпаде-
ния (по крайней мере внешние) формы связи религиоз-
ной и политической систем на Западе и Востоке, но за
ними стоят, как правило, глубокие различия. Так, к при-
меру, и в Англии, и в Таиланде монарх считается главой
церкви. И в Ирландии, и в Пакистане католицизм
и ислам соответственно провозглашаются государствен-
ными религиями. Политику секуляризма проводит и Ин-
дия, и США, и Франция. Однако характер влияния рели-
гии на .политику в развитых капиталистических государ-
ствах Европы и Америки несравненно слабее и проявля-
ется иначе, чем в афро-азиатских странах. В последних
влияние религии на политику с каждым годом усили-
вается.
В начале XIX в. в своих лекциях по истории филосо-
фии Гегель утверждал, что ислам уже давно сошел со
всемирно-исторической арены и вновь возвратился
к восточному покою и неподвижности. Но история ислама
пошла не по Гегелю. Происходит <политизация ислама>
наряду с <исламизацией> политики. Ислам уже признан
государственной религией приблизительно в 30 странах.
В части из них на базе средневековых традиций
ислама устанавливаются жесткие теократические ре-
жимы и политические системы. В 1988 г. президент Па-
кистана Зия-уль-Хак запретил политическим партиям
принимать участие во всеобщих выборах, т. е. выполнять
свое главное общественное назначение. В исламском
государстве, заявил он, нет места политическим партиям.
С точки зрения ислама могут существовать только две
партии: партия Аллаха и партия Сатаны }.
Или такой факт: в 1990 г. в Алжире неожиданно для
многих добилась политического успеха религиозная пар-
тия Исламский фронт спасения, нанесшая поражение
Фронту национального освобождения, который был

власти почти 30 лет, но отводил религии второстепенную
роль в политики.
В связи с событиями 1989-1991 гг. исламский фактор;
со всей серьезностью встал и перед советскими средне-
азиатскими республиками. Уже сейчас немало полито-
логов предрекают Узбекистану и Таджикистану иранский
вариант будущего. Нетрудно вспомнить, каким был путь
Ирана: сначала потрясения, конвульсии исламской рево-
люции, потом почти безраздельная власть аскетичного
старца, с презрением обличавшего Запад и железной
рукой насаждавшего нравы, Которые существовали
в VII в. при пророке Мухаммеде. Иными словами, Иран
при аятолле Хомейни являл собой, да и сегодня в какой-
то мере являет пример государства, которым управляют
фундаменталисты и которое в силу уже фундаменталь-
ных норм и принципов ислама отбрасывается в дрему-
чее теократическое средневековье. Означает ли все это,
что Восток навсегда <обречен> идти своим имманентным
путем к политической модернизации, а секуляризация
присуща лишь Западу? Или же есть некая общая, уни-
версальная тенденция в процессе связей религии и по-
литики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173