Раз эти идеалы зарегистрированы в форме определенного кодекса, я имею
право констатировать самый факт пробуждения Эгрегора в эпоху, значительно
предшествовавшую самой регистрации.
Но в каком виде нам должен представиться Эгрегор первичного
Розенкрейцерства по упомянутому сочинению, а также по Confessio Fidei R +
C? - Ясно видно, что этот мощный Эгрегор притянул к себе флюиды трех
широких богатых потоков Истины: Гностицизма, Каббалы и Герметизма
Алхимической Школы.
Верхней точкой видоизменения Тамплиерского Эгрегора явился идеал
Теургического Делания Царства Elias Artista вместе с твердой верой в
наступление такого Царства в грядущем. Но что же это за Elias Artista?
При чем здесь Илия и причем Искусство?
Илия и Енох, по Библии, являются символами чего-то такого, что берется
живым на небо. Но естественным путем в Эмпиреи метафизики течет лишь то,
что мы именуем Абсолютной Истиной. Минорные Арканы Книги Бытия Еноха
входят в разряд таковых потоков. Илия - это как бы конкретизированное,
уплотненное отображение Еноха. Илия к нам ближе:
оттого "Elias", а не "Enoch".
Но какой это Илия; какими путями поведет он нас к минорным арканам, к
Розенкрейцерской Реинтеграции? Неужели путем блаженных, путем
бесхитростных сердец, путем непросвещенных, но бесконечно просто верующих
"Христа ради" юродивых?
Нет, наш Эгрегор занимался не этой счастливой, но редко встречающейся
категорией людей. Он имел в виду спасение тех, кто успел вкусить Науки и
кто не может отказаться от высоких наслаждений, ею даруемых.
Розенкрейцеровский Elias ведет своих адептов к минорным арканам путем
кропотливого, искусного анализа мажорных; он ухищряется, он комбинирует;
он заслуживает название Artista.
Мощный i, которым он оплодотворяет своих адептов,
отобразился бессмертным символом Креста-Розы. В какую рамку вы ни
посадите этот символ, какими обертонами вы ни снабдите его основную
мелодию, он был, есть и будет тем же в центральной его части. Крест,
символ пути самоотвержения, безграничного альтруизма, неограниченной
покорности Законам Вышнего, представляет один из его полюсов. Роза
Гермеса, соблазнительно благоухающий символ Науки, гордого своей
трехпланной законченностью, обвивает этот Крест. Ознакомившиеся с ним
могут носить Крест, но не в силах оторвать от него Розу. Пусть ее шипы
колят ученых, они не перестанут наслаждаться ее ароматом. Роза - второй
полюс бинера.
Задача Розенкрейцера - нейтрализация этого бинера. Адепт Розенкрейцерства
должен собственной персоной нейтрализовать Самопожертвование и Науку;
совместить их в себе, заставить служить одному идеалу, уподобиться
третьему символу, помещенному в рассматриваемом пантакле у подножия
Креста + Розы. Там сидит Пеликан с широко распростертыми крыльями,
собственным мясом и кровью кормящий своих птенцов в порыве родительского
Самопожертвования, но... птенцы Пеликана различного цвета.
В первоначальной схеме пантакля их три; в позднейшей схеме - семь. Они
фигурируют три Первичных Причинности или семь Вторичных; в последнем
случае им придают планетные цвета. Материнский порыв уравновешен Наукой
цветов: мать знает, что надо различно обращаться с различными птенцами;
она вкусила науки, она применяется.
Вот i медитации истинного Розенкрейцера.
Первым h этого Розенкрейцерства, конечно, явилась
среда весьма немногочисленных избранных натур, склонных к совмещению
мистицизма с тонкими интеллектуальными стремлениями.
Элементом w первичного Розенкрейцерства следует
поставить некоторое самообожание, натурально вытекавшее из привычки
считать самого себя "избранным сосудом". Адептов Учения и кандидатов в
адепты было так мало, что упомянутый элемент напрашивался сам собой. Его
поддержке способствовали строгие правила жизни, диктуемые
Розенкрейцеровской моралью.
Место культа v заняла медитация символов, в
особенности Великого Пантакля Креста + Розы, и, отчасти, мистические
церемонии в периодических общих собраниях Розенкрейцеров.
Вторым h Школы явилась политика тайны личностей
самих Розенкрейцеров при стремлении анонимно реализовать все то, что
совесть адептов считала способствующим прогрессу Человечества, как в
сфере этической, так и в сфере интеллектуальной. На этом втором
h мы видим оболочки Тамплиерства, не успевшие
раствориться в чистом астрале. Видна ненависть к Римской Церкви,
доходящая до формального порождения элементов Протестантизма (в "Fama
Fraternitatis" и в "Confessio" Папа приравнивается антихристу; признаются
только два Таинства и т.п.). Уж конечно, резкие проявления против Рима
следует признать отображением астральной мести Клименту V.
Первичное Розенкрейцерство не могло (или не могло бы) считать в своих
рядах много адептов: слишком много надо было совмещать в себе
противоположных черт, чтобы идти к его идеалам, не отрываясь от им же
выработанной формы. Оно (в XVI-м столетии) плавно порождает то течение,
которое мы позволим себе назвать "Вторичным Розенкрейцерством". Если
первое обозвать "Розенкрейцерством для немногих избранных", то второе
заслуживает названия "Розенкрейцерства для всех сознательных"; если
первое навязывало тиранически своим адептам определенные формы путей
самосовершенствования, то второе отличалось крайней терпимостью во всех
областях, доступных уму и сердцу.
Верхняя точка над i и самый элемент
i остались прежними.
Заметно переменилось первое h.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162